ЗАПИСКИ РУССКОГО КРЕСТЬЯНИНА
RÉCIT D'UN PAYSAN RUSSE
На обложке:
Изба в которой вырос автор. У двери его отец (1917 г.)
© Institut d'études slaves, Paris, 1986.
ISSN 0765-0213 ISBN 2-7204-0218-4
ПРЕДИСЛОВИЕ
Последние страницы, которые В. Э. Столярова и проф. П. К. Паскаль посвятили жизни автора, вполне достаточно представляют его читателю. В них подчеркивается двойная принадлежность И. Я. Столярова : по своему происхождению — к крестьянству, по культуре и идеалу социальной справедливости — к русской интеллигенции. Это-то и придает его повествованию о крестьянской жизни в русской провинции в конце ХIХ-го и в начале XX-го века самое богатое содержание.
В описаниях крестьянской жизни при старом строе у нас нет недостатка ; их авторы обычно — внешние наблюдатели, так как сами крестьяне не писали. Одни из авторов отмечали бедность, невежество, даже грубость или же жадность деревенских жителей1 ; другие же, напротив, — особенно представители деревенской прозы в наше время — стремятся, возвращаясь к прошлому, идеализировать народ, исчезающий вместе с его положительными чертами, как, например, выносливость и мужество, был основой целых поколений русской цивилизации. Действительность никогда неразделима на две равные части. В рассказе И. Я. Столярова смех сменяется слезами, сочувствие — жестокостью. Действительность, когда она обнаруживается перед нами во всей своей подлинности, — неисчерпаема. Она далеко превосходит чтение, которое предлагается автором предисловия принявшему на себя роль « мухи пахаря ».
Мы не стремимся изложить вкратце безупречную сжатость текста, дополненного и обогащенного примечаниями В. Э. Столяровой. Наша задача — выделить то, что в этом свидетельстве представляется показательным для общего положения всего русского крестьянства данной эпохи и характерным для этой местности или для семьи автора2.
Настойчивость, видная с первых же страниц, выдвигает на первое место естественное окружение, — понятна, потому что это окружение определяет как и возможности деятельности деревни, так и ритм работ крестьян. Водные условия, представляющие возможность судоходства и транспорта, определенные дни ярмарок, религиозная жизнь с приходскими праздниками, обычаи в питании, очень скромном в каждодневной жизни, чередующемся с постом и мясоедом и в дни семейных празднеств, — вся эта деревенская жизнь включена в годовой неизменный круг.
С наступлением зимы сельско-хозяйственные работы прекращаются, и этот мертвый сезон крестьянин посвящает ремесленной деятельности. Снег, идущий с ноября до марта к великой радости любителей катанья на салазках, позволяет езду на санях ; это время ярмарок и свадеб. Тогда как осенью и весной дожди и таяние снега размывают дороги и изолируют деревню в течение нескольких недель.
Вынужденная отгородиться от остального мира, деревенская община приспособляется к жизни, когда приходится рассчитывать только на самих себя. Все хозяйство семьи принаравливается к тому, чтобы обеспечить продление рода, из которого она вышла, и, по возможности, передать нетронутым отцовское наследие своим потомкам. Очень рано дети принимают участие в хозяйственных работах. По мнению родителей, школа не может научить их ничему полезному для дела ; наоборот, она может открыть им новый кругозор, который оторвет их от семейного круга, как это и случилось с молодым Столяровым3. Отношения с внешним миром ограничиваются семейными связями и торговым обменом, продажей излишка для уплаты податей (налоговое обложение беспощадно к должнику)4 и покупкой предметов, необходимых для крестьянского обихода : керосин, соль, ткань и т.д.
Характерные черты, которые мы отметили, существуют в каждом исконном крестьянском обществе. Русская история вносит некоторые особенности, в зависимости от земледельческого распорядка эпохи и от устава крестьянского общества. Только изба и усадьба находятся в собственности семьи : остальные крестьянские земли принадлежат миру и делятся по числу членов мужского пола в семье на наделы. Этот надел уменьшается по мере увеличения населения, что вынуждает крестьянина искать занятие на стороне. Тем более, что существование семьи зависит от капризов времен года. Если случится плохой урожай а у крестьянина нет запасов5, как у зажиточных городских людей, ему угрожает голод и эпидемии. Голод 1891 -1892 г. запечатлелся навсегда в памяти автора.
Воронежская губерния, расположенная в лесистой степи на богатой черноземной почве, была не из самых бедных. Поэтому дворянство, живущее на доход, получаемый от крепостных, обрабатывающих их земли, в момент отмены крепостного права старалось сохранить за собой как можно больше земли, ограничивая максимально количество мирской земли до 7 десятин на мужскую душу6. Сохранившиеся большие дворянские поместья, как, например, у принцессы Ольденбургской (6000 десятин) или у графини Паниной (39000 десятин в 1861 г. и 26000 десятин в 1905 г.), позволяли окружающему населению подрабатывать поденно7 на этих землях и пользоваться также медицинской помощью, часто лучше обслуживающей и более доступной, чем в земских больницах, потому что эта медицинская помощь содержалась на средства дворянских семей, у которых еще сохранилось чувство ответственности былих времен перед крестьянами8.
Поселение государственных крестьян в этой губернии относится, главным образом, к царствованию Петра Великого, когда он решил использовать дубовые лесные богатства этого края для постройки флота, предназначавшегося для завоевания по реке Дон побережья Азовского моря. Эти государственные крестьяне обладали обычно большими наделами, чем крепостные помещиков : соответственно 5,6 десятины и 3,3 десятины, в среднем, на каждую мужскую душу9. В их числе были крестьяне, которые соглашались на четвертной надел и этим избавлялись от ежегодной платы Государству в течение 49 лет за выкуп мирских земель (параграф о дарственной четверти).
Для общины Карачуна, расположенной между Доном и рекой Воронежем на наносной ледниковой, малоплодородной земле, обработка глины оказывалась более выгодной, чем земледелие. Вместо того, чтобы искать ненадежный заработок на стороне (около 70 000 крестьян, уезжавших ежегодно из этого района на сезонные работы в более южные губернии, никогда не были уверены в том, что найдут там работу и в неурожайные годы возвращались несолоно хлебавши), гончары, не решаясь на риск, предпочитали оставаться дома и работать на местных покупателей. Более богатые из них могли выстроить себе кирпичный дом, но кирпич стоил дорого : кирпичный завод требовал больших затрат и много дров. Семья Столяровых довольствовалась изготовлением горшков для приготовления пищи, которые
