матч вживую.
– Когда ты это прекратишь? – резко произносит подруга, и уже знаю, что она собирается добавить.
– Бри, прошу тебя. Кажется, мы снова откатились назад. Мы ведь уже прошли этот этап, разве нет?
– Нет, если он продолжит вести себя как мерзавец.
– Я это заслуживаю.
– Нет. Ты этого больше не заслуживаешь, потому что никакое наказание не может длиться вечно. А он – трус, который отказывается признать, что все еще тебя любит. Он не хочет рисковать? Ладно! Но тогда должен игнорировать тебя! Притворяться, что тебя не существует. Он не может сделать из тебя козла отпущения.
Команда покидает поле, и Дезмонд снова привлекает мое внимание. Он харизматичен и прекрасен, и это могут видеть все, но что у него внутри? Лишь я знаю, каким чудесным он может быть.
Девушки в зале продолжают отпускать одобрительные комментарии в его адрес, и мне хотелось бы застолбить территорию, сказав, что Дезмонд Вэрд занят.
– Нет, ты права. Он не имеет права делать из меня козла отпущения. Но я не собираюсь терять его.
– Пойдем искать Фейт. Я хочу домой, – примирительно вздыхает Бри.
Я тоже. Так что иду следом за Брианной и через минуту-другую в порыве храбрости достаю мобильник и пишу сообщение Дезмонду. Не знаю, прочитает ли он его, но хочется что-то сделать для него. Конечно, это пустяк по сравнению с тем, что делал Дез, который, казалось, мог свернуть горы, чтобы остаться рядом со мной, но стоит начинать с малого, не так ли?
«Дез, ты был крут. Невероятен. Знаю, что не имею права испытывать то, что сейчас испытываю, но когда зрители кричали твое имя после последнего тачдауна, я испытала безграничную гордость. Как если бы ты был моим. Как если бы мне навсегда было суждено быть твоей».
Без лишних раздумий отправляю сообщение. Потому что для храбрости не нужно время. Разница между трусостью и бесстрашием в мотивах действий. Дез – моя мотивация. Я не смогла бы повернуть вспять, даже если бы захотела.
11
Дезмонд
Я не должен был приближаться к ней.
Каждый раз, когда я касаюсь ее, схожу с ума.
Завел привычку каждый вечер, даже после тренировок, бросать мяч. Это освобождает голову от мыслей, но одна из них уже пустила глубокие корни и мигает внутри моего разума будто свет маяка.
Анаис.
Получил от нее сообщение после матча. Оно словно приоткрыло дверь в комнату, наполненную воспоминаниями, и я ощутил, что пусть они и болезненны, некоторые представляют лучшую часть меня. Часть, которую, как мне казалось, утратил навсегда, но больше не уверен, что хотел бы вернуть ее.
Тем более что Анаис постоянно крутится под ногами с извинениями. Постоянно встречаю ее и не знаю, что испытываю в такие моменты. Было куда проще, когда думал, что ненависть к Анаис является ключом к избавлению от нее.
Задыхаюсь от воспоминания о ее теле, таком близком, прижатом к моему. И, напротив, ощущения от прикосновений к проклятым порезам сжимают железной хваткой сердце.
Не должен был приближаться к ней. Каждый раз, когда касаюсь ее, схожу с ума.
Каждый раз, когда вижу в ее глазах боль, схожу с ума.
Каждый раз, когда Анаис показывает, как все еще сильно во мне нуждается, схожу с ума.
Хотел бы сгинуть. По-настоящему сойти с ума и подарить себя Нектаринке, как тогда, когда считали, что у нас есть все время мира, чтобы справиться с проблемами.
Но что может получиться у таких ходячих бедствий, как мы?
Только еще большая беда, как та, которую уже один раз сотворили.
Собираюсь подобрать мяч с земли, когда краем глаза замечаю движение возле трибун.
– Виолет, это ты?
Тишина служит ответом. Свет прожекторов направлен на поле, так что за его пределами невозможно ничего разглядеть, но с того момента ощущение, что кто-то наблюдает за мной, начинает расти.
Делаю еще несколько бросков, но желание разузнать, кто, черт возьми, шпионит за мной, полностью затмевает причину, по которой явился на футбольное поле.
Звук пустой пивной банки, упавшей с трибуны, заставляет меня снова повернуться туда, где еще пару мгновений назад, казалось, кто-то был. Быстрым шагом направлюсь к той точке. Кто бы там ни был, он бежит между сидений и ярусов трибуны, и я ускоряюсь.
Проклятый ублюдок. Кто ты, нахрен, такой?
Но по мере приближения к трибуне убеждаюсь, что преследую девушку. Однако это не Виолет. Она ни за что бы не разыграла такую идиотскую шутку. Так что спешу раскрыть шпиона: длинные шаги и натренированное тело позволяют быстро сократить дистанцию. Теперь нас разделяют всего пара метров, и я замечаю, что у незнакомки длинные светлые волосы, того самого цвета, который сводит меня с ума.
Девушка выбегает с трибун, направляясь к выходу из спортивного комплекса, но прежде чем успевает ускользнуть, удается схватить ее за руку и заставить повернуться.
Свет фонарей кампуса падает ей на лицо. Но даже в кромешной тьме узнал бы ее по запаху духов, тех самых, что украл из ее комнаты и храню до сих пор. Тех самых, что перекрывают духи Виолет и любой другой девушки.
– Зачем ты следишь за мной? Почему не оставишь меня в покое?
Я взбешен. В действительности мое поведение лишь прикрытие для удовольствия, которое испытывал все эти дни при виде ее целеустремленности. Впервые Анаис борется и делает это ради меня.
– С тебя еще не хватит?
В ее глазах зажигается ответный огонек.
– Разве не говорила тебе, что с меня еще не хватит? Разве не говорила, что на этот раз не прекращу бороться?
Анаис тычет мне в грудь пальцем, но я не отступаю, напротив, нависаю над ней до тех пор, пока она не поднимает голову, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Продолжай.
– Я не сдамся, Дез. Виолет – твое оправдание, не мое.
– Дальше…
– Я – твоя, Дезмонд, и буду такой навсегда.
Боже!
Хватаю ее за руку, хотя не знаю толком, куда хочу ее отвести. Лишь знаю, что хочу отчаянно потеряться в ней, и чувствую себя неблагодарным подлецом, который всего лишь несколько дней назад разделил важный момент с другой девушкой и должен бы остановиться хотя бы ради уважения к ней. Но когда ошибаешься, нужно понять, стоит ли оно того, и в этот момент считаю, что Анаис стоит любой ошибки.
В заднем кармане шорт вибрирует телефон, но не обращаю на него никакого внимания. До безумия хочу Анаис, да и к тому же пора уже
