в областях тьмы вы выполняете задачи государственной важности. А драки с родственниками — риск неоправданный.
Мы добрались до пруда и уселись на лавке в уютной тени прибрежных берёзок.
— Ну извините, — развёл я руками. — Я вам объяснил, как дела обстоят. У нас с папаше — вражда. И что-то мне подсказывает, так просто она не закончится. Отец воспринял мой поступок, как личное оскорбление. Теперь погибли его люди, его родственник, возможно, не один. Он — аристократ старой закалки и без ответа это не оставит. Мне придётся продолжать с ним войну, хочу я этого или нет.
— Помнится, я говорил вам, чтобы в случае возникновения проблем, вы звонили мне. У вас же сохранился мой номер?
— Сохранился. Но не буду же я беспокоить столь занятых людей из-за своих семейных неурядиц.
— Алексей Михайлович, Его Императорское Величество печётся о вашей безопасности, поэтому мы здесь. Ваши, как вы выразились, семейные неурядицы касаются не только вас. В них оказываются втянуты другие знатные люди, в том числе из других родов. Ситуация может вот-вот выйдет из-под контроля. Однако вы, кажется, этого до сих пор не замечаете.
— Господин Синеусов, мне не первый раз приходится решать проблемы, и я прекрасно понимаю, к чему всё это может привести. Я стараюсь держать ситуацию под контролем. Я к отцу не лез до тех пор, пока он не похитил мою жену. Он перешёл границы дозволенного. Моё терпение иссякло.
— Вы должны были посоветоваться с нами. Вы не имеете полной картины происходящего. Среди погибших есть ваши родственники и члены двух боярских семейств. Влиятельные люди из Нижнего Новгорода недовольны. Это может привести к ещё большей эскалации.
— Господин Синеусов, я всё понимаю. У вас есть конкретное предложение, или вы пришли читать мне наставления?
— Мы пришли предостеречь вас. На самом деле, проблему пока ещё можно уладить. Я побеседую с вашим отцом, и уверен, мы с ним договоримся. Но и вы должны пообещать, что не начнёте мстить, не попытаетесь нанести какое-либо ущерб вашей бывшей семье и не попытаетесь возобновить вражду.
Я задумался. У меня в планах было убийство Михаила, но это — вынужденный шаг. И он мог не только не остановить конфликт, но и усугубить ситуацию. Ведь родственники догадаются, кто виновник трагедии. Будут либо добиться правды через суд, либо объявят кровную месть, что тоже случалось нередко, если судить по новостным хроникам. А мне оно надо?
— То есть, вы убедите моего отца закончить это конфликт, правильно я понял? — уточнил я.
— Совершенно верно. Попытаем договориться. Пойти против СТД — всё равно, что пойти против самого императора.
— Мой отец такой упрямый, что иногда кажется, он и против императора пойдёт.
— Ну, в таком случае, его действия будут квалифицированы, как угроза трону, и иметь соответствующие последствия.
— Это понятно. Вы сказали, что я не должен разжигать конфликт. Хорошо, с моей стороны никаких шагов не будь. Если честно, мне хочется просто забыть о своей бывшей семейке и жить собственной жизнью. Но у меня тоже есть условие: Света, моя сестра, останется со мной. И никакую компенсацию за её уход из семьи мы платить не будем.
— Я вас понял, Алексей Михайлович. Я донесу до Михаила Сергеевича вашу просьбу. Уверен, проблем не возникнет.
Мне понравилось, что разговор прошёл в конструктивном русле. Значит, какая-то польза от агентов есть. Не сказать, что меня радовала слежка за каждым моим шагом, но ничего ужасного пока из-за этого не случилась. Главное, чтобы в другие мои дела не лезли. А с Михаилом пускай пообщаются. Если проблема решится, только спасибо скажу.
В Омск я планировал отправиться завтра утром, а сегодня выдался свободный день. Чтобы время зря не терять, позвонил Оле. Хотел просто спросить, как дела. Не думал, что у нас получится встретиться в ближайшие дни. Но Оля находилась дома, была совершенно свободна, и я всё же предложил сходить куда-нибудь вдвоём вечером. Она согласилась.
Как и прошлый раз, я прибыл к подъезду Олиного дома на своей серебристой «Волге». В моё отсутствие машина подверглась капитальному ремонту, и теперь выглядела как новая.
Позвонил. Оля вышла быстро, словно только и ждала моего прибытия. Одета она была в брюки и нарядную бежевую блузку. На плече — дамская сумочка. Волосы заплетены в короткую косу. На этот раз Оля не пользовалась тростью, и хоть хромота никуда не делать, меня удивили положительные изменения, произошедшие за последние два месяца. Девушка бодро доковыляла до машины и заскочила на переднее кресло.
— Смотрю, неплохо передвигаешься, — отметил я. — Лечение пошло тебе на пользу.
— Ещё бы! А скоро бегать буду, — Оля улыбнулась своей белоснежной открытой улыбкой в тридцать два зуба. — Нога, как родная… почти. Врачи сказали, привыкнуть надо. Вот, привыкаю. Нужно научиться направлять энергию по искусственным каналам, и тогда эта колодка ощущается, как своя собственная. До сих пор никак не освоюсь до конца.
— Рад за тебя, — я выехал на дорогу. — Надеюсь, скоро справишься. Отдыхала эти месяца?
— Да, отдыхала. Вы там тёмных убиваете, а мне приходится дома сидеть и всё из новостей узнавать, — произнесла Оля с горечью в голосе. — Досадно.
— Пора тебе привыкать к обычной жизни.
— Э, нет. Ни к чему я привыкать не буду. Вот освоюсь с новой ногой, и поеду обратно.
— Куда? В область тьмы?
— Ага!
— Думаешь, тебя возьмут?
— В боевое подразделение — точно нет. А вот в штаб бумажки перебирать — вполне могут. Да, это будет пипец скучно. Никаких тебе выездов, никаких сражений. Хотя… как знать, куда меня занесёт.
— Какая же ты неугомонная.
— Не то слово, — хмыкнула Оля. — Как будто сам не знаешь. Меня трудно заставить сидеть дома. Даже у моего папули не получилось. А как у вас дела? До Енисея уже дошли?
— Дошли. И обратно вернулись.
— Это как?
— На разведку ездили. Но когда император со своими войсками туда пробьются, не знаю. Путь не ближний и много всякой гадости на дороге. А как твой отец?
— Вроде жив пока. Четыре дня назад письмо пришло. Всё у него в порядке, пишет. Только подробностей не сообщает. Где они, куда идут — ничего не ясно.
— Понятное дело. Это же военная тайна.
— Да знаю я. Просто интересно.
Мы доехали до кафе на набережной,
