Ярослав Леонидович. Как можете догадаться, не от вас.
О том, что хоть кто-то здесь оказался настоящим мужчиной, я решаю не говорить. Я, может, и стерва, но у всего есть пределы.
Быстрым движением смахиваю со стола лежащие на нем документы. Бумаги падающими листьями летят на пол.
— Так ты не шутила? Ну ты и… — сквозь зубы давит Ярослав.
— Кто? — подсказываю я. — Давай, назови. Скажи вслух все те слова, которые применимы к женщине, но не применимы к мужику, который встречается сразу с двумя? Или сколько у тебя их там.
В этот день я даже не успеваю включить компьютер. Четыре года жизни — и все к чему?
Я просто беру сумку, кладу туда самые милые сердцу безделушки со стола и под удивленные взгляды коллег направляюсь к выходу.
Смущеннее всех выглядит Лиза. Совсем еще молоденькая, она вряд ли понимает, какую бурю разбудил во мне ее любовник. Или сейчас вернее будет сказать жених? От меня не укрывается знакомое колечко с красивым бриллиантом на нужном пальчике.
Я лишь киваю девушке на прощание, давая понять, что на мой счет она может не беспокоиться.
— Заявление пришлю заказным письмом! — сообщаю всему офису. — Зарплату жду на карточку.
Что-то бормочет у своего кабинета вечно недовольный Баранов.
— А вы, Артем Дмитриевич, мудак! — добавляю я и скрываюсь на лестнице.
Только на улице мне удается наконец выдохнуть. Я прислоняюсь к белой колонне у входа и закидываю голову вверх, чтобы посмотреть на проплывающие мимо облака.
Вот это ты даешь, Настя Овечкина! Вот это концерт! Надеюсь, у Ярослава до сих пор трясутся коленки.
Я готовлюсь заплакать, но понимаю, что слезы не идут. А вот смех — очень даже. Очень скоро я хохочу во всю силу легких и не прекращаю, когда на крыльце появляется Миланка.
— Настя-я-я, — тянет она, и я понимаю все без лишних слов.
— Подруженька моя. — Я раскидываю руки в стороны, приглашая Муравьеву обняться. Недолго думая, она прижимается к моей груди.
Раздаются характерные всхлипы.
— Эй, Милан, — я треплю ее по светлой макушки, — а ну не плачь. А то я тоже пущу нюни.
— Я-я не плачу-у-у, — белугой ревет Милана. Она немного отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. — Зачем ты так, Настька? Ну козлы они там все, но зачем увольняться? Везде одно и то же.
Не везде у меня интрижка с начальником, хочу сказать я, но вместо этого говорю:
— Точно, Милан. И тебя в других местах нет. Как я без тебя?
— Приезжай ко мне на дачу в выходные, — всхлипывает подруга. — Кир за детьми присмотрит, а мы с тобой напьемся вдрызг.
— Напьемся, — обещаю я, имея в виду апельсиновый сок.
Милане только предстоит узнать о моем непростом во всех смыслах положении.
— И что вообще случилось? — спрашивает Милана. — Все же хорошо было! Но приехал этот Александр Леонидович, и все — все поменялось!
А вот это чистая правда.
Я глажу Воробьеву по коротким волосам. Странно, но я совсем не расстроена. Скорее наоборот, словно камень с души свалился. И чего я так боялась увольняться? На свете есть куча мест, куда можно устроиться, если не говорить, что ты беременна.
— Да так, Миланка, надоело мне тут все. Хотела уйти с помпой.
— А вот это на тебя похоже, — улыбается она, хотя глаза на мокром месте.
— Я еще молода и, можно сказать, пороху не нюхала, — говорю я, глядя на появившегося на крыльце Александра.
У нас тут прям кружок собирается.
— И что ж получается? Ты и правда с ним? — спрашивает Милана. Кажется, весь офис стал свидетелями не только скандала, но и поцелуя. Полный набор бразильского сериала.
— Конечно, правда, — вру не моргнув глазом. — Влюбилась как кошка, жить без него не могу.
Выражение лица у Волкова взволнованное, и мне хочется утешить и его тоже.
— Ну что ж вы все нюни развесили-то? Я, вон, огурчик, — говорю я и понимаю, что дико хочется тех самых стереотипных соленых огурчиков.
— Настя, — зовет меня Александр поверх Миланиной головы.
Та вздрагивает и оборачивается на внезапного гостя.
— А, это вы, Александр Леонидович, — вздыхает она и отходит в сторону, чтобы дать Волкову подойти ко мне поближе.
— Давай потом, — говорю я, намекая на стоящую рядом Милану.
Александр поднимает руку к моему лицу, но передумывает и снова прижимает к телу, отчего я чувствую в груди неожиданный укол разочарования. Это все гормоны, Овечкина. Это все гормоны.
Глава 17. Александр
За свое недолгое знакомство с Настей я понял одно: девчонка непредсказуема. И если уж какая идея взбрела ей в голову, то она будет идти до конца.
Так что теперь, глядя вслед уверенно покачивающимся бедрам, я думаю лишь о том, какое восхищение вызывает у меня эта девушка. Независимая. Яркая. Смелая. Яр и правда дурак, что предпочел невыразительную Синцову такой красотке.
— Чего лыбишься, — бросает мне брат.
Я и сам не заметил, что улыбался.
— Да так. — Я ловлю его угрожающий взгляд.
— Я же сказал тебе, — бесится братец, — мои сотрудницы вне зоны доступа.
Я присаживаюсь на край рабочего стола, отставляю кофе в сторону и складываю руки под грудью.
— А еще ты сказал, что собираешься жениться на Насте. Поменял курс на половине пути?
— Я тогда еще не решил, — отвечает придурок.
— Как можно не знать, на ком хочешь жениться? Ты в магазине колбасу выбираешь? — спрашиваю я и тут же машу рукой. — А, ладно, забей. Мне вообще все равно.
Внезапно тон Яра становится мягче:
— И это правда, что она?.. Что она?..
Он не может выговорить это слово вслух. Как будто если скажет, то слова станут реальностью, которую будет больше нельзя отрицать.
— Беременна? — Я поднимаю брови. — Да, конечно. Мы с тобой уже не так молоды, и я очень даже готов стать отцом. А вот тебе, дорогой брат, похоже, все еще надо повзрослеть. Ты до сих пор не оставил свои юношеские привычки с девушками. То, что работало в семнадцать, уже не факт что сработает в тридцать семь.
— Ах ты ублюдок… — сквозь зубы говорит Яр, но меня его угрозы не волнуют.
— Ты и так уже достаточно наворотил дел. — Я подхожу к нему и кладу руку ему на плечо. — Остынь.
Еще позавчера я собирался набить брату морду. Удивительно, но сегодня я чувствую по отношению к нему лишь жалость.
Когда выхожу в оупенспейс, Насти уже нет, но, судя по взбудораженным сотрудникам, шороху она успела навести и здесь. Артем Баранов, директор по маркетингу, нервно крутит в руках пачку сигарет. Скользкий
