мне чертовски нравилось чувствовать себя объектом такой безудержной страсти. Меня никто не любил. В моей жизни слишком долго не было мужчины, которому я была бы небезразлична. Кто знает, может, за этой вспышкой страсти кроется нечто большее, чем банальное проявление власти над жертвой, спровоцированное жаждой крови? Хотелось думать, что я нравлюсь Шеридану как человек, как личность, а не как единственная свободная женщина, которую он встретил за десятилетия. И его тянет ко мне не только потому, что мы вынуждены ютиться в одной квартире и нет никакой возможности избежать сближения.
Шеридан отстранился первым и терпеливо ждал, пока я открою глаза. Теперь я точно испытывала головокружение. Опьяненная нежным поцелуем, не могла бояться, хотя и знала, что должна.
— Кажется, я снова сделал то, что нельзя, — ухмыльнулся вампир, подозрительно следя за моей реакцией, как будто предполагал, что я тут же залеплю ему пощечину, едва опомнюсь. — Второй раз за пять минут.
— Вторая твоя ошибка оказалась куда приятнее первой, — нехотя признала я, чувствуя, что совершенно не могу на него сердиться, хотя следует. Я должна была как-то оградить себя от подобных случаев, но для этого необходимо было твердо показать свое негативное отношение. А я не могла. Я даже не хотела, чтобы он выпускал меня из объятий, несмотря на то, что если б сумела высвободиться пять минут назад, бежала бы без оглядки и заперла за собой дверь на все замки. И не уверена, что осмелилась бы вернуться сюда вечером.
Сейчас же я неторопливо расправляла пальцами подсохшие пряди волнистых волос и наслаждалась их блеском и чистотой, мечтая о том, как бы сделать доступ к ним регулярным. Думала не о том, о чем следовало, витала в облаках. Пока не вспомнила, что наш романтический момент начался с неправильного и опасного места.
— Почему я не истекаю кровью? — удивившись, поднесла я руку к глазам. Две маленьких точки от клыков остались на поврежденном запястье. Они выглядели как два розовых, затянувшихся шрама и располагались прямо над веной. По всем законам природы кровь не могла сразу остановиться, а раны не должны были так быстро зажить.
— Все дело в моей слюне, — усмехнулся вампир, погладив большим пальцем оставленную им метку. — Вы — жертвы, мы — хищники, эволюция подстраховалась, чтобы вы не умирали раньше времени. Вампир редко выпивает сразу всю жертву целиком, доноры должны оставаться живыми, чтобы их можно было снова использовать. Поэтому раны от укуса затягиваются мгновенно. Мы бережем бесценный ресурс, — широко улыбнулся, как настоящий маньяк, но я уже не так остро реагировала на его плотоядные шутки, потому что знала, что он это не серьезно.
— Интересно, — рассеянно пробормотала я, призадумавшись на тему излечения открытых человеческих ран.
Вампиры могли бы быть целителями — просто лизнул и все, пациент здоров.
— И нет никаких последствий? — прищурилась, опять вспоминая сюжеты фильмов. — Я имею в виду: разве я теперь не превращусь в вампира?
— Э, нет, — рассмеялся Шеридан чарующим баритоном, от его тембра мурашки невольно выступили на моей спине, и слабость вновь накатила в ноги. Черт возьми, нельзя быть таким горячим, это просто невыносимо! — Для превращения нужно несколько другое.
Он не стал углубляться в тему, вместо этого вдруг прижался к моему запястью губами. Я приоткрыла рот, зависнув между испугом и злостью, что он снова делает это, но Шеридан просто оставил на коже поцелуй, к моему огромному удивлению.
— Прости, — улыбнулся он без каких-либо признаков раскаяния и немного ослабил хватку, чтобы я могла опереться на собственные ноги. — Я тут ни при чем, во всем виноват твой запах. Он сводит меня с ума.
Его глаза блестели ярче обычного и, присмотревшись, я поняла, что они снова приобрели багровый оттенок, но на этот раз тускнели гораздо медленнее, чем прежде. И, будь я проклята, теперь Шед стал похож на вампира на все сто процентов.
— Твои глаза… — я напряглась и нахмурилась, эта перемена совершенно мне не понравилась.
— Человеческая кровь дольше усваивается, она насыщеннее и сытнее для вампира, потому что по составу лучше ему подходит, — тут же пояснил он, — поэтому зрачки большее время остаются красными. Если постоянно пить только кровь людей, можно добиться того, что зрачки станут маркером высокого статуса. В нашем мире по этому признаку легко отличить миллионера от небогатого бессмертного.
— Ты что, нищий? — хохотнула я, с трудом веря в этот факт после того, как погуляла по его навороченному дому.
— Средний класс, — усмехнувшись, небрежно пожал Шеридан плечами.
— А кем ты работал?
— Мы с Оливером и Хьюго владели сетью частных домов, вроде ваших отелей, сдавали их. Покупали, ремонтировали и перепродавали недвижимость по более высокой цене. А ты?
— Черт, — спохватилась я, испуганно вырываясь из объятий и в ужасе глядя на часы. — Я же опаздываю на работу!
Шед обескуражено следил за мной, в спешке натягивающей пальто и сапоги, молния на которых никак не желала застегиваться. Передумав выпускать вампира на волю, я дала ему указание никому не открывать, словно маленькому ребенку, и отобрала ключи, пообещав, что приеду засветло и сама отвезу в заповедник. Взяла с него слово, что он не выйдет один на улицу, и умчалась на работу, как ошалелая.
Глава 6
— Лекси, ты сегодня заметно напряжена и чем-то сильно обеспокоена. Еще и на работу опоздала. Что-то случилось? — заботливо поинтересовалась сидящая за соседним столом Бет, мы с ней вместе работали над нашим общим проектом — оформлением территории вокруг колледжа, в котором сотрудники затеяли капитальный ремонт. Мы разрабатывали дизайн, претворением идеи в жизнь занимался другой отдел, на нас были лишь чертежи.
Я считала Беатрис подругой. Невысокая худенькая девушка носила креативную короткую стрижку и никогда не унывала, была бойкой, дерзкой, даже набила несколько татуировок по всему телу и очень гордилось своим неформальным стилем жизни. Парни Бет разъезжали на байках и ругались как сапожники. Но на работе и дружбе эта склонность девушки к бунтарскому поведению никак не сказывалась: как человечек она была чистым ангелом, доброй и милой, и я поделилась бы с ней чем угодно.
Я вздохнула, отдавая себе отчет, что вместо проекта постоянно смотрю то на часы, то в окно: на солнце, которое сегодня упрямо светило. Это хорошо: Шед не сунется на улицу до заката, я на это надеялась. Скорее всего, он лег спать, как только я ушла, и когда вернуть, все еще будет смотреть сладкие сны. И чем быстрее я отвезу его за город, тем будет лучше. Но я все равно волновалась,
