Чернокнижник шагнул вперед, вдохнул сырой, пропитанный запахом плесени, воздух, гримаса отвращения перекосила его лицо. Прямо перед ним возвышатся большой каменный помост, на котором когда-то совершался обряд жертвоприношения.
Невероятно: Храм находится в жутком запустении и разрухе, но на помосте нет ни следа плесени или хотя бы пыли, словно его все это время использовали для ритуалов. Маг-отступник осмотрелся. Складывается впечатление, что служители Храма покидали его в страшной спешке, кругом валяется брошенная ритуальная посуда и прочая утварь, по большей части золотая, изукрашенная драгоценными камнями. Все заплетено паутиной гигантских пауков, единственных обитателей старого храма, во множестве расплодившихся под его сводами. Скорпио лишился трех зомби, прежде чем догадался выжечь злобных тварей огненными шарами.
Неспешно поднявшись по крутой лестнице, ведущей на помост, Скорпио в который раз принялся изучать сложную пентаграмму, вырезанную в камне. Огромная, метров пять в диаметре, она заняла практически весь помост, оставив место только для жертвенника со сложной системой желобов, ведущих к пентаграмме, покрытой запекшейся кровью.
Этой ночью чернокнижник в очередной раз посетил заброшенный Храм именно для того, чтобы опробовать эту систему. Нужно точно узнать, сколько нужно крови для полного заполнения пентаграммы. Такие сложные заклинания небрежности не прощают.
Глаза мага невольно обратились к каменному истукану, у чьих ног распростерся помост. Голова истукана теряется в тени под куполом, выделяясь силуэтом на фоне круглого отверстия в потолке, полного звездной пыли.
— Наконец-то удалось обнаружить врата, — прошептал Скорпио, испытывая двойственные чувства при взгляде на искаженное злобной гримасой лицо Чернобога.
Из-за фигуры идола медленно выдвинулась процессия зомби, несущих на руках молодую женщину. Ёё длинные черные волосы метут грязный пол, голова безвольно болтается в такт шагам зомби. И только едва уловимое дыхание говорит о том, что жертва жива.
Следом за зомби из-за истукана суетливо вынырнул юркий карлик, пригнутый к земле огромным горбом. В руке карлика покачивается крепкая клетка, в которой бьются две огромные летучие мыши, возбужденно хлопающие крыльями.
— Хозяин, все готово, — расшаркался карлик и кинул на зомби злобный взгляд. — Быстрее, остолопы, не заставляйте хозяина ждать!
Безмолвные носильщики поднялись на помост и под придирчивым взглядом Скорпио уложили женщину на жертвенник. Недовольно скривившись, маг жестом велел зомби убираться прочь.
— С кем приходится работать, — буркнул Скорпио, провожая процессию брезгливым взглядом. — Хуже живых мертвецов может быть только живой сыскарь.
Карлик с трудом вскарабкался на высокие ступени и засеменил к жертвеннику, не обращая внимания на протестующий писк летучих мышей, бьющихся о прутья клетки, гремящей по ступеням.
Скорпио последний раз проверил расположение жертвы. Ни одна капля крови не должна миновать положенного ей желоба. Карлик бросил клетку на пол, от чего металлическое эхо заметалось под сводами темного храма. Скорпио сморщился, но промолчал. Еще не время, дойдет очередь и до выходок жреца. Карлик, жалко перебирая короткими ножками, побежал вокруг пентаграммы, на ходу зажигая черные свечи, расставленные по периметру круга. Наконец все свечи, потрескивая, загорелись, языки пламени затрепетали под незримым сквозняком, а карлик замер на вытяжку перед чернокнижником, ожидая дальнейших распоряжений.
— Приступай, — эхо подхватило приказ, раздробив голос мага осколками по всему огромному храму.
— Слушаюсь и повинуюсь, — тихо ответил карлик, и говорливое эхо обиженно промолчало.
Девушка, распятая на жертвенном камне, не являлась красавицей в привычном смысле. Простая крестьянка, аристократичными чертами не обладает, а если чем взор и привлекает, так только свежестью юности и крепко сбитым телом. Скорпио скользнул равнодушным взглядом по обнаженным прелестям: много лет минуло с тех пор, как женская красота зажигала огонь в его крови. Но скоро, очень скоро все изменится! Чернобог обретет долгожданную свободу и дарует освободившему его смертному вечную молодость.
Получив добро, горбатый жрец приступил к церемонии, и маг на время выбросил из головы сладкие грезы о будущем могуществе. Сейчас нужно проследить за всеми мелочами, чтобы потом, в самый ответственный момент какая-нибудь несуразица не поставила под удар весь процесс.
Карлик сунул руку в клетку, летучая мышь, схваченная за крыло, забилась, но карлик все равно извлек её из клетки. Осторожно придерживая кожистые крылья, жрец поднес голодную мышь к девушке, проявив неплохие, достойные целителя, познания в анатомии. Жадный укус, кровь хлынула в жадную глотку, но мышь безжалостно оторвали от горла жертвы, невзирая на возмущенный писк. Следующая синяя жилка, бьющаяся под бледной кожей, очередной укус и снова голодная тварь лишена законной добычи. Из глубоких ран вырвались фонтанчики алой крови, побежавшей вниз в желоб. Скорпио мимолетно подивился мастерству древних ваятелей. Ни одна капля крови не пролита мимо. Карлик без суеты достал еще одну мышь. Вскоре тело жертвы покрылось россыпью кровоточащих ран.
Скорпио, наблюдая за теплой кровавой капелью, одобрительно кивнул.
— Соображаешь, — бросил он карлику. Жрец, услышав похвалу, на глазах преобразился.
— Знаете, хозяин, можно было бы просто ножом вскрыть вены жертвы, — принялся он торопливо пояснять, — но дело в том, что слюна летучих мышей, попадая в рану, не позволяет крови свернуться. Поэтому раны не закроются, пока сердце не вытолкнет из холодеющего тела последнюю каплю крови.
— Правда? — скептически хмыкнул маг и карлик поник под ироничным взглядом.
Пентаграмма быстро набухла рубиново сверкающей кровью. Застывшие вокруг помоста зомби затянули монотонную мелодию, отдающуюся в костях неприятной вибрацией. Огни свечей всколыхнулись, по стенам заметались изломанные тени, на мгновение показалось, что истукан зашевелился, привлеченный запахом крови, смешанным с запахом плесени. Даже Скорпио, привычный к такого рода мероприятиям, неожиданно для себя ощутил тошноту и легкое головокружение.
— Нужно торопиться, — пробормотал он, присаживаясь на невысокую скамеечку за алтарем. — Старуха с косой подбирается все ближе. Время на исходе… Чернобог ждет.
— Хозяин, одной жертвы явно недостаточно, — жарко зашептал горбун, неслышно подкравшийся к чернокнижнику. — Середина осталась сухой, это нарушит ход заклинания. Ключ сработает только если теплая кровь омоет его со всех сторон. Так написано в древних манускриптах.
— Знаю, — оборвал разглагоствования карлика Скорпио. Не без труда поднявшись с низкого сидения, он кинул взор на пентаграмму. Действительно, обескровленная жертва затихла, похожая на восковую куклу, а воронка в середине пентаграммы осталась сухой.
В старом фолианте, найденном Скорпио еще в годы ученичества, не указано, сколько жертв необходимо принести. Зато есть четкая миниатюра с изображением пентаграммы, полной крови. А в центре сверкающий кристалл: ключ к вратам Тартара. Тогда, по молодости, чернокнижник не придал значения фолианту, посчитав записи в нем легендой. Но много позже, когда ясно пришло осознание бренности собственного тела, стареющий маг вновь отыскал тот фолиант и выкрал его из хранилища.
