Глава 1
Она стояла посреди зала, опустив голову. Закутанная в плотный алый плащ, на лице и волосах — накидка. Такая тонкая, что вовсе не скрывает, а скорее подчёркивает бархатную кромку ресниц, стыдливый румянец на щеках.
Алый цвет покрывала идеально контрастирует с нежной, чуть темнее цвета топлёных сливок, кожей. Пухлые чувственные губы поджаты, нижняя прикушена.
Волнуется. И боится. До дрожи боится. Но… не его. Чего же? Неизвестности? Своего униженного положения рабыни?
Или того, что последует за этим холодным, пронизывающим насквозь взглядом ледяного дракона?
— Подойди.
Ростовщик толкнул девушку в спину и она, не поднимая головы, сделала пару робких шагов.
Лорд Гэллард О’Валлагхар резким движением сорвал с головы девушки покрывало.
Так лучше. Дракон поймал себя на мысли, что на неё хотелось смотреть.
Открытое лицо, маленький ровный нос, красиво вылепленные скулы. Глаз не видно, взгляд, как и полагается рабыне, опущен. Захотелось провести пальцами по нежной смуглой щеке, пухлым губам. Узнать, какова наощупь её кожа…
Его пальцы поддели подбородок девушки, и дракон озвучил следующий приказ:
— Посмотри на меня.
Она резко вскинула на него взгляд. Сапфировые глаза так и вспыхнули!
Гнев, негодование, почти бешенство!
Явно не так давно стала рабыней, не научилась покорности.
И это нравилось. Очень нравилось.
Перемену в настроении дракона почувствовал и ростовщик.
Театральным жестом он сорвал с девушки алую хламиду, отшвырнул её прочь.
— Мой лорд… — приглашающий жест оценить стати товара и поспешный поклон, мол, простите, господин, что заговорил без вашего приказа.
Из одежды на девушке была лишь лёгкая туника до середины бедра, стянутая на плечах. Прозрачная, совершенно не скрывающая того, что под ней…
А под ней упругая девичья грудь с розовыми ареолами сосков. Талия, такая тонкая, что он легко обхватит её пальцами обеих рук.
Лорд Гэллард зашёл за спину девушки, оценивающе скользя взглядом по длинной шее, разглядеть которую мешает рабский ошейник, покатые плечи, плавные и ровные линии спины. Острые крылышки лопаток, изгиб талии, переходящий в круглую, сочную попку.
Гэл не сдержался, безжалостно задрал тунику, накрыл ягодицу ладонью. Какая же гладкая и нежная у неё кожа! Ноздри едва уловимо пощекотал чуть горьковатый, освежающий аромат. Шарм, роза пустыни. Идеально ей подходит. Работорговцы Лахоя знают своё дело. Дракон по-хозяйски сжал сочную плоть. Девчонка вздрогнула, но отшатнуться или отбросить его руку не посмела.
Его указательный палец спустился ниже, вот-вот скользнёт между нежных бархатистых складочек… Девушка покачнулась, словно вот-вот потеряет сознание. От страха… или… горьковатый привкус ярости, злости заставил тонкие губы дракона растянуться в циничной улыбке.
Да ты и вправду строптива, детка. Редкость для человечки.
Лорд Гэллард отнял руку, зачем-то дёрнул накидку вниз, снова скрывая (насколько это возможно) смуглую плоть и обошёл девушку вокруг.
Оказавшись перед ней, распахнул кожистые крылья и сложил их за спиной. Вроде как поправил. А на самом деле зная, как действует на людей промежуточная трансформа дракона.
Девчонка только сильнее закусила губу и ниже опустила голову, а вот Брут-Баши, пузатый ростовщик с маленькими бегающими глазками, так и затрясся в подобострастном поклоне.
— Сколько хочешь за неё? — голос дракона пророкотал, отражаясь от малахитовых стен и свода в золотой лепнине.
— Мой лорд! — Ростовщик огладил бороду, изображая чуть ли не кровную обиду. — Это подарок!
— Подарок? — приподнял бровь дракон. — С чего бы такая милость? — видя, как Брут Баши затрясся ещё сильнее, по-прежнему не решаясь разогнуть спину, добавил: — Я не люблю подарки. И не принимаю их от людей.
Последнее слово дракон выплюнул, как ругательство. От его зорких глаз не укрылось, что алеющие щёки девчонки резко побледнели.
Это как понимать?
Подумать не дал пузатый ростовщик, улыбающийся так широко, что золотые фиксы среди жёлтых зубов так и засверкали. Дракон сдержался, не поморщился.
— Подарок, мой лорд! — и быстро добавил: — Я вам должен!
— Что ты несёшь?
— Я хотел сказать, если бы не вы, мой лорд… Проклятые кобольды разорили бы Вискольд, всех платежеспособных граждан… Да я только благодаря вам выжил, на плаву остался, ваша светлость!
Гэл поморщился. Ну да, любит он охоту. А какой дракон не любит? К слову, как и кобольдов. С головами, отделёнными от туловищ, да.
— То есть, ты намекаешь, что благодаря этому твоему подарку я стану твои должником, и когда снова будет вторжение…
Брут Баши выставил перед собой ладони и замотал головой.
— Иллагхай с вами, ваша светлость! Это подарок от всей души! Вы только посмотрите на неё! Да эта изысканная алме создана для дворцов, для господ высшего света! Не чета привозным баядерам, что годятся разве что какому-то плебсу…
— Вот как? — иронично уточнил дракон, обернувшись на девушку.
Больше глаз она не поднимала, но после той бури эмоций, что он успел разглядеть в пылающих сапфировых очах минутой ранее, этот румянец на щеках и искусанные губы уже не обманут его. Она злится! Очень злится! Бесится от сравнения с продажными девками, да и с алме — элитой среди куртизанок.
Но с виду прямо идеальная рабыня. Голова опущена. На изящной шее кожаный ошейник с клеймом раба. Руки, скованные спереди мерцающей цепью, чуть сплющивают с боков грудь и прикрывают интимное местечко, поэтому того, что находится за ними, не разглядеть. Приходится додумывать.
Лорд О’Валлагхар поймал себя на мысли, что ему не терпится избавиться от общества потного ростовщика с красным лицом. Остаться с ней наедине. Ощутить, как её полные груди переполняют его ладони, как розовые соски съёживаются от пощипывания, найти, наконец, достойное применение этим пухлым искусанным губкам…
Но он не мог отказать себе в удовольствии позлить её ещё. Давно ему не попадались с характером!
Стоило вновь повернуться к Бруту Баши, как ростовщик тотчас же принялся кланяться ещё усерднее, чему существенно мешало пузо, словно мешок, не влезающий в брюки.
— Так и есть, мой лорд! Так и есть! Эта девушка раньше была леди. Она благородного происхождения!
Дракон метнул на девушку ироничный взгляд.
— Здесь это не имеет значения.
— Да, конечно, — пролепетал ростовщик. — Я просто взял на себя смелость предположить, что этот изысканный, благоухающий цветок развеет вашу скуку… — тон его был почти умоляющим.
