своего кабинета?
Митченко не заставила себя спрашивать дважды.
– Мне позвонили сегодня и попросили быть здесь. Сказали, что это важно и небезынтересно для меня.
– Кто вам звонил?
– Понятия не имею. Голос был незнакомый.
– Мужской или женский?
– Скорее мужской, но точно сказать трудно.
– Вам не показалось, что голос изменили специально?
– Тогда я не думала об этом.
– А сейчас?
– Ну… это возможно.
– А кто-нибудь может подтвердить, что вам звонили?
– Вы что, мне не верите? – вскинулась Митченко.
– Ответьте, пожалуйста, на вопрос, Ольга Алексеевна.
– Да, в кабинете был лор Крылов.
– Подтверждаете, Иван Андреевич? – обратилась Ялович к Крылову.
– Я был в кабинете, когда прозвучал звонок. Что там говорили, я не знаю, но судя по словам Ольги Алексеевны, её версия правдива.
– Ну что ж, а почему вы пришли, Иван Андреевич?
– Мне стало любопытно, вот я и пришёл.
– Ольга Алексеевна, – вновь обратилась Ялович к и.о. главврача, – вы хорошо знали покойную?
– Мало, она была для меня лишь частью персонала.
– У вас есть какие-нибудь соображения, кто и почему мог бы её убить?
– Да никаких, конечно. Откуда? – в голосе Митченко звучало искреннее недоумение.
– Мало ли, – протянула Ялович. – Теперь скажите, что вы делали за час до того, как пришли сюда вечером?
– Была в районной библиотеке, потом заходила в булочную.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
– Да, в библиотеке точно. Думаю, и в булочной тоже.
– Ну а вы, Иван Андреевич, где были?
– А я никуда и не уходил. До восьми у меня был приём, потом попил чаю в кабинете, почитал газету, вот время и пролетело.
– Вас кто-нибудь видел, или вы кого-нибудь?
– Да, но подтвердить это не получится.
– Почему же?
– Видел-то я Иру Разумовскую, нынешнюю покойницу.
– Как, вы видели убитую? – подскочила Ялович. – Что же вы молчали?
– Так вот теперь говорю.
– Где вы её видели?
– Я вышел в коридор, она шла мимо, мы поздоровались.
– Когда это было?
– Минут пятнадцать девятого вечера.
– Как выглядела Разумовская?
– Да как обычно, не знаю.
– Нервничала, волновалась?
– Я особо не заметил. Скорее, – задумался Крылов, – была чем-то удовлетворена.
– Иван Андреевич, у вас есть мысли, кто, почему мог её убить?
– Хотел бы помочь, Тамара Викторовна, но пока нет. А если что придёт в голову, я сразу поделюсь.
– А как к Разумовской относились в коллективе, кто может ответить? – спросила Ялович.
– Неплохо, – сказала Дергень, – Ира была хорошей девушкой.
– Расшифруйте.
– Ну а что расшифровывать? Поможет, когда надо, не сплетница. Добросовестно относилась к своим обязанностям, положительная такая девушка.
При этих словах Зубриков улыбнулся, характеристика была очень советской.
– Ну что ж, – медленно проговорила Ялович, – теперь перейдём к вам, Нина Анатольевна.
– А что ко мне? – сразу встала в защитную стойку Башевич.
– Расскажите, зачем вы здесь. Тоже по звонку?
– Да, по звонку. Мне позвонили накануне и назначили здесь встречу. Сказали, важное дело.
– И вы пошли на свидание неизвестно с кем и неизвестно для чего? – в голосе Ялович звучала явная ирония, – Не верю, не такой вы человек, Нина Анатольевна.
– Хотите – верьте, Тамара Викторовна, не хотите – не верьте. Я вам говорю, как было, а уж дальше ваше дело.
– Верно, моё. Ну хорошо, кто вам звонил?
– Явно изменили голос. Думаю, женщина.
– Молодая, старая?
– Не определю, скорее средних лет.
– И что же она вам сказала?
– Попросила явиться сюда по важному делу.
– По какому?
– Мне не сообщили.
– Кто-нибудь присутствовал при вашем разговоре?
– Муж снял трубку, точнее, он и говорил по телефону.
– Что же вы сразу не сказали? Это верно, Кирилл Львович?
– Как то, что мы сейчас здесь, – подтвердил Башевич.
– Нина Анатольевна, а с чего вы взяли, что голос женский, а не мужской?
– Так сказал мне муж.
– Ну, это показание с чужих слов.
– Мы же не в суде, Тамара Викторовна.
– А жаль, там бы вы дали показания под присягой.
– У вас есть ещё вопросы? – сухо спросила Башевич.
– Что вы делали в течение часа перед тем, как прийти сюда?
– Я… – немного замялась Башевич, – гуляла.
– Одна?
– Да нет, … э-э… с мужем. Верно, Кирилл? – повернулась она к супругу.
– Да, конечно, мы гуляли, – пробормотал Кирилл Львович.
От Ялович не укрылась его неуверенность. Она не доверяла показаниям Башевичей, но опровергнуть их пока не могла. Решив временно оставить супругов Башевич в покое, она переключилась на Зубрикова.
– Ну а вы, Пётр Петрович, как здесь оказались?
– Меня пригласила Алла Михайловна Дергень, – любезным светским тоном ответил Зубриков.
Ялович не успела задать следующий вопрос. В дверь постучали. Это был дежурный следователь и оперативная группа.
– Никуда не уходите, я скоро вернусь, – предупредила Ялович и вышла из кабинета. Как только за ней закрылась дверь, все разом заговорили.
– Это просто произвол! – возмутился Воронцов. Он снял очки и начал нервными движениями протирать стёкла.
– Какое ей дело до наших нервов, – презрительно протянула Башевич.
– Не будем забывать, что и у нас есть права, – высказалась Митченко.
– Ай, кто их теперь соблюдает, – махнул рукой Крылов.
– Мы должны бороться за свои права, – возразил Котеев. – В конце концов мы живём в демократической стране.
– Не будьте наивным, – повернулся к нему Зубриков, – у нас сейчас бандитский капитализм, а не демократия. Последствия дефолта, Черномырдин…
– Пётр, – решительно прервала приятеля Дергень, – не мучай нас своей политикой.
– А, может быть, скажем ей правду? – усталый голос принадлежал Ливию Сергеевичу Смирнову.
– Какую ещё правду? – ощетинилась Башевич.
– Нас ведь всех шантажируют, так давайте признаемся.
– Говорите за себя, – процедила Нина Анатольевна. – Лично мне и Кириллу не в чем признаваться. Верно, дорогой?
– Конечно, конечно, – поспешил подтвердить послушный супруг.
В этот момент дверь открылась, и в кабинет вернулась следователь. Разговоры тут же прекратились.
– Ну что, все на месте? – деланно бодро спросила Тамара Викторовна. На самом деле она очень устала, что не укрылось от проницательного Зубрикова.
– А куда же мы денемся? – проворчала Бернингсен.
– Верно, вы благоразумны, – Ялович села и внезапно почувствовала, что не в состоянии продолжать допрос. Накопившаяся усталость дала о себе знать.
– Вот что, – после паузы проговорила она, – время позднее, пора расходиться. Но учтите, я всех вас вызову и как следует допрошу. Пожалуйста, никуда не уезжайте без моего разрешения. Всем спасибо, все свободны.
– Позвольте, я вас провожу, я на машине, – вызвался Котеев. Он тоже заметил, что Ялович устала, да и не увидеть этого было трудно.
– Нет, спасибо, я живу недалеко, – отказалась Тамара Викторовна. Она собрала свои вещи и быстро вышла из кабинета.
– Будем считать, что нам повезло, – констатировала Митченко.
– Не обольщайтесь, – невесело бросила Башевич, – нас ждёт ещё увлекательный допрос в прокуратуре.
– Вас, – поправила её Дергень.
– А вас
