в ней хоть какое-то сочувствие, а потому мне всегда приходилось украдкой пробираться к папе и просить помощи у него.
Я смотрю на Люцифера, но не могу разобрать его эмоции: он не изображает сострадания или понимания, но вместе с этим я не замечаю ни капли насмешки, которую ожидала увидеть по обыкновению.
— Ни на что не намекаю, но рядом с тобой сидит один из представителей демонов, — медленно и нарочито незаинтересованно проговаривает он, довольно ухмыляясь.
— Ты же не поможешь мне просто так, я права? — и дурак поймёт, что Люциферу незачем делать что-то, если он не получит выгоду взамен.
Он медленно кивает, оценивающим взглядом проходясь по мне, словно радуясь тому, что я быстро всё поняла.
— Ну и… Что я должна сделать, чтобы ты провёл меня в библиотеку Демонов? — спрашиваю я, сцепив руки в замок и положив их под подбородок. Внимательно вглядываюсь в завораживающие глаза Люцифера и не думаю прерывать зрительный контакт, а он, в свою очередь, поступает так же. Мы словно играем в гляделки, не сговариваясь, и приз за победу может быть совершенно не предсказуемым.
— Одно желание, — отвечает он, следя за моей реакцией, но я не поддаюсь на его уловки, лишь прикусив нижнюю губу с целью сдержать возмущения.
— И что это за желание? — спрашиваю я, наивно полагая, что он скажет мне его сразу же, и через секунду Люцифер разражается тихим низким смехом.
— Ну уж нет, Непризнанная, — скучающе произносит он. — Так неинтересно.
Одному дьяволу известно, каким будет это желание: зная Люцифера пусть и всего пару дней, я могу догадаться, что он заставит сделать что угодно и не задумается ни на секунду о последствиях для меня. Незаметно — насколько могу это сделать — сжимаю челюсти и вздыхаю от собственного бессилия. С другой стороны, я ведь могу попросить Мими или, например, Ади, чтобы они помогли мне?
— Тогда я найду человека, который сможет помочь мне безвозмездно, — недовольно бросаю я и отворачиваюсь от него, начиная стучать ногтями по экрану телефона, печатая соседке сообщение.
— И кого же? — всё не унимается Люцифер. — Мими и Ади? — он недобро усмехается, подперев голову кулаком. — Мими потеряла пропуск ещё на первом курсе и делать новый ей некогда, а Ади даже не числится в списках читателей. Говорит: «мне что, заняться нечем, — по библиотекам шляться?», — его слова заставляют меня издать вымученный стон и отложить телефон в сторону. Люциферу незачем врать, если, конечно, его желание уже не придумано и не является чем-то чересчур важным.
А сообщение Мими — благо, с телефоном она практически не расстаётся — лишь подтверждает его слова.
прости, ви, никак. я где-то потеряла пропуск ещё в прошлом году
да и, в любом случае, без него ты хрен пройдёшь. так что, даже если бы не теряла его, вряд ли помогла бы
Блокирую телефон, обессиленно отставив его в сторону. Бесполезный! И за что со мной это происходит? Неужели это и есть та самая «взрослая жизнь»? Неужели с переездом от родителей все проблемы мира вмиг обрушиваются на вас?
Я не знаю, что теперь делать: заваливать доклад перед мамой не вариант, я должна выполнить его идеально, так, чтобы у неё не возникло вопросов. Так, чтобы она поняла, что я чего-то стою и не заслуживаю к себе такого отношения, как сегодня. Она всё детство ругалась из-за уроков, заставляла делать их до поздней ночи. Не то чтобы от этого прибавилось больше знаний — нет, скорее, я стала хитрее, научилась врать и незаметно сбегать из дома. Но выслушивать очередную тираду в свой адрес я не намерена.
Я обязана показать ей, что выросла. Обязана показать, на что способна. Может быть, тогда она поймёт, что я самостоятельная? Может быть, тогда похвалит меня?
И, наверное, это стоит того, чтобы выполнить желание Люцифера. Его я знаю всего несколько дней, а мама докучает мне всю жизнь. И если для того, чтобы она наконец признала меня или хотя бы одобрительно кивнула головой с лёгкой улыбкой на губах, нужно проиграть Люциферу, я готова.
— Хорошо, — сквозь зубы соглашаюсь я. — Пообещай, что желание будет адекватным, и мне не придётся бегать голышом по всему зданию университета, — я знаю, что наивно полагать на его благоразумие, но всё равно делаю это.
— Уокер, ты только что подкинула мне прекрасную идею, — он сверкает глазами в мою сторону, отчего мне невероятно сильно хочется бросить шариковую ручку ему в лицо.
* * *
По окончании занятий Люцифер находит меня сам — что же, оказывается, он человек слова и не собирается бросить меня ни с чем. По дороге к библиотеке мы вовсе не разговариваем, Люцифер отдаёт предпочтение телефону, а я не собираюсь выпрашивать внимание. Он и так тратит своё свободное время на то, чтобы, пусть и не бескорыстно, но помочь мне.
Забавно, насколько с разных сторон я видела Люцифера за эти несколько дней: не знаю точно, но, кажется, он лишь хочет показаться грубым и холодным, ведь его поступки говорят об обратном. Азарт течёт по крови с невероятной скоростью, и мне хочется раскрыть его истинную натуру, понять, какой он на самом деле. Я знаю, что на это уйдёт уйма времени, но не собираюсь сдаваться.
Светлая библиотека встречает нас неестественным освещением: солнце сегодня совсем не приветливое — скрылось за густыми тучами, и я постепенно начинаю привыкать к пасмурным дням, коих теперь, похоже, будет достаточно. За деревянной стойкой, незаинтересованно перебирая какие-то бумаги, скучающе сидит пожилая женщина, на носу у которой очки явно многолетней давности. Люцифер негромко прокашливается, постучав костяшками пальцев по дереву, и старушка абсолютно равнодушно поднимает на него взгляд уставших глаз, приспустив очки за одну из дужек.
— Пропуск, — проговаривает она скрипучим голосом и, кажется, совсем не довольна тем, что мы прервали занятие. Вот так выглядят люди, пребывающие на нелюбимой работе: синяки под глазами, в которых, очевидно, когда-то блестели искры; свитер, впопыхах надетый на скорую руку; и, конечно, отвратительное настроение, которым, может, и ненароком, но точно заразишь кого-нибудь.
Люцифер вынимает из кармана брюк свой пропуск и открывает его так, словно это не обычный читательской билет, а служебное удостоверение какого-нибудь работника полиции; работница же, в свою очередь, щурится и всматривается так, словно пропускает нас не в обычную библиотеку, а в запретную лабораторию. Интересно, она действительно думает, что сюда может прийти кто-то помимо студентов, которым всего-навсего нужно найти информацию для доклада?
— А подружка? — она отрывает взгляд от пропуска Люцифера и указывает подбородком в мою
