для того, чтобы никто из преследователей не догнал и не вмешался в "разборки" за медали.
За километр до финиша Семён – третий. Двое впереди, еще двое – сзади. Группа – очень плотная, парни мешают друг другу на неширокой лесной тропинке.
Сбоку – возглас Платоныча:
– Если можешь – убегай!
Сёмке два раза повторять не нужно. Он "переключился" и широким шагом ушел вперед.
Группа преследования слегка поотстала, но дыхание за спиной слышно отчетливо: все претенденты где-то рядом.
Бочков в "гордом одиночестве" пробежал метров восемьсот, прежде чем его догнали.
Невысокий паренек, из Ульяновска, шустро проскочил вперед и как на парусах понесся к финишу.
Семен – уже второй. Тоже неплохо.... Он не оглядывался, но хорошо слышал чужое тяжелое дыхание и близкий топот ног за спиной…
Метров за сто до финишной ленточки, отчетливо белевшей впереди, среди деревьев, он решил: "Пора"!
Выбрал без остатка все свои силенки и врубил "повышенную", понесся к финишу так, что соперник из родного города Ильича прозевал его рывок и не смог, в свою очередь, "переключиться" – слишком мало оставалось дистанции.
Миг, когда Сёмка пересек линию финиша, стал самым счастливым мгновением в его короткой жизни.
Он – чемпион России! И пусть эта "Россия" – всего лишь сельская, победа на ней для подростка очень ценна.
А потом был парад и награждение. Пареньку дали жетон победителя, грамоту и.... авторучку с золотым пером. Царский подарок для вчерашнего школьника.
Сбылось "пророчество" Сергеича – Семён стал чемпионом республики, среди сельских мальчишек. Всего через два года после начала занятий лёгкой атлетикой....
…За два последних школьных года личность Семёна претерпела сильную трансформацию. Поменялись приоритеты.
Он больше не хотел становиться офицером.
Большинство мужчин, окружавших его в последние годы и значительно повлиявшие на его становление как личность, были педагогами. У некоторых из них были и офицерские погоны, другие – не носили военной формы.
Михаил Файвович Певзнер, Николай Платонович Свистунов, Валерий Николаевич Руднев, Александр Сергеевич Пермитин, Валерий Михайлович Голубцов, Василий Николаевич Лысов....
Родине послужить можно не только на офицерском поприще. – рассуждал Семён. – Родина нуждается и в хороших педагогах – тоже. Стране нужны учителя, воспитатели, инженеры человеческих душ, которые могут из забитых, закомплексованных мальчишек с "разрывом шаблона" воспитать нормального человека, ответственного гражданина своей страны.
Который не попадет в тюрьму по глупости или из-за неприятия этого мира, а станет нормальным русским мужиком, отслужит в Армии, создаст семью, выучится, получит профессию....
И спорт как средство воздействия на ребенка и подростка ничем не хуже других педагогических методов и приемов.
А в чем-то даже и лучше....
Приняв решение стать тренером и учителем физического воспитания, Семён неожиданно для себя встал перед дилеммой: где учиться?
Не смотря на очевидность выбора, выбор учебного заведения был не очевидным.
В главном городе Сибири не было высшего учебного заведения, в котором учили "на тренера".
В Новосибирске был только техникум.
А Сёмка для себя со всем своим юношеским максимализмом решил – если уж получать спортивное образование, то только самое лучшее; высшее.
Ближайший спортивный ВУЗ находился в Омске.
Взвесив все "за" и "против" Семён, после некоторых колебаний, собрал свои скромные пожитки и документы и сел на поезд, уходящий в Омск....
Глава 5
Неподдающийся
…У каждого утра – свой особенный запах.
Когда Семён был дошколёнком, его утро пахло пирогами, парным молоком и горячим хлебом, который в раскалённой русской печи пекла "баба Наталья", матушка его бабушки Варвары. Бабушка Наталья откровенно недолюбливала свою старшую дщерь; та, в свои очередь называла её "мамка", очевидно, за крутой нрав и твердый, неуступчивый характер.
К тому моменту, когда Сёмка начал осознавать себя как отдельного человека; как личность, обе были уже бабушками, а Сёмка – старшим внуком и старшим правнуком, соответственно.
Бабушка Варвара в Семёне не чаяла души; и чувство это было взаимным.
Бабушка Наталья обожала Сёмкину мать примерно также, как бабушка Варвара любила Семёна, то есть очень и очень сильно. Не было такой жертвы, на которую не пошла бы Вахонина Наталья Ивановна ради своей любимой внучки Людмилы – Сёмкиной матери.
Не было....
…Хлеб в деревне пекли не каждый день, а по мере надобности.
Потребность эта обычно возникала один – два раза в неделю, иногда – чаще.
Бывали периоды, когда хлеб пекли каждый день. Все зависело от того, с какой скоростью семьей съедался хлеб.... Круглые булки домашней выпечки почему-то никогда не черствели и могли храниться довольно долго.
Выпечка свежего хлеба в деревне – это всегда немножечко праздник.
Праздник одной семьи.
Бабушка накануне заводила тесто в большом и круглом деревянном чане со смешным названием "квашня".
Широкое деревянное ведро вмещало примерно двадцать литров воды; впрочем, это был просто объем кадушки; столько воды в него никогда не наливали.
Когда в доме заканчивался хлеб, бабушка Наталья засыпала в "квашню" большое ведро пшеничной муки, добавляла дрожжи и воду, долго – с перерывами на отдых – перемешивала тягучую массу длинной деревянной "мешалкой"…
"Мешалка" была похожа на небольшое весло. Сёмке, который с печи из-за занавески любил наблюдать, как "баба Наталья" замешивает тесто, грезилось, что бабушка долго куда-то гребет на невидимой лодке....
Закончив, она ставила тяжелую ёмкость в теплое место, где-нибудь возле русской печи, закрывала её сверху куском чистой и светлой материи.
К утру тесто "подходило".
Рано-рано утром, пока все еще спали, бабушка Наталья растапливала печь, терпеливо ждала, когда прогреется сводчатое пространство русской печи, с помощью деревянной лопаты с длинный черешком аккуратно перемещала внутрь печи жестяной поддон или, реже – два, с ровными круглыми "каплями" теста белого цвета.
На каждый поддон помещалось по шесть караваев хлеба....
Из остатков дрожжевого теста бабушка Наталья пекла пироги – для всей семьи.
Пироги были разными.
С картошкой, с капустой, с луком и яйцом, с малиной или смородиной, с черёмухой, с опятами или другими грибами; но самыми вкусными были пироги с калиной.
Маленький – дошколенок – Сёмка зимой, как правило, спал на печи.
Бабушка накидывала на печь матрац и одеяла, и горячая русская печь грела, но не обжигала тщедушное тело пятилетнего мальчишки.
Сёмка просыпался со вторыми петухами от негромкого шеборшания деревянной лопаты о металл поддона; ноздри щекотал умопомрачительный запах пирогов и свежего хлеба.
Он шустро скатывался с печки вниз, топал босыми ногами по холодному полу прямиком к бабушке Наталье.
– Замерзнешь! – строго говорила бабушка. – Брысь обратно на печку! Вот тебе пирожок! – Сёмка быстро хватал горячий – огромный золотистый – пирог, шустро забирался обратно
