— Откуда это у тебя? — Спрашивая, я постаралась,чтобы она не заметила дрожи в моем голосе.
— Что? — встрепенулась она. — Ах, это… Понятияне имею. Никита, что ли, откуда-то принес, у него вроде бы с этим торговымдомом дела какие-то были. Потом я у тетки на той даче была, связку ключейуронила, от брелка кусочек откололся — вот я его и забросила сюда.
— Можно я возьму?
Но Ленка уже углубилась в работу и только мотнула с досадойголовой — мол, бери что хочешь, только не мешай.
Багратион, увидев меня, возмущенно хрюкнул. Никак неотреагировав, я положила перед собой брелок и тот самый кусочек розовогостекла, который нашла на даче после визита неизвестного злодея. Даженевооруженным глазом было видно, что кусочек отлетел от этого самого брелочка.
— Это очень упрощает дело, — сказала я коту,который из-под моей руки пытался лапой достать брелок. — Надька и Никитаговорили о каком-то ангаре на Московском. Теперь я знаю, где находится этотангар.
Кот глядел вопросительно.
— Что смотришь? — покровительственно заговорилая. — Ты, конечно, можешь не знать названий улиц, но хочу тебе заметить,что я всю жизнь прожила на Седьмой Красноармейской улице, а она пересекаетМосковский проспект. Так что я знаю все окрестности в районе Московского, какты знаешь свой поселок Парголово, где жил с бабушкой Софьей.
Кот наклонил голову, приглашая меня продолжать.
— Ангар торгового дома «Британия» находится совсемрядом с моим домом. Наверняка именно там и назначена встреча, потому что вотуже полгода он пустует. Торговая фирма «Британия» разорилась, и владелец ангараникому не может его сдать.
Кот подошел к двери и принялся царапать ее когтями.
— Ты все о своем, — вздохнула я.
Следующий день я употребила на то, чтобы уговорить Ленкупереехать к маме, так мне было бы за нее спокойнее. Она посопротивляласьнемного для вида, но поскольку чувствовала она себя неважно, то согласилась,тем более что мама очень обрадовалась ее визиту. По некоторым обмолвкам вразговоре я сообразила, что Ленкина мать недолюбливает Никиту. Что ж, я оченьее понимаю. Никита куда-то пропал, заявив, что у него срочная командировка, ясдала Ленку с рук на руки ее маме и вздохнула свободнее. Ангар я нашла быстро,он оказался в полном запустении, никто его не охранял, и большие ворота былиоткрыты. Я походила немного вокруг и решила вернуться сюда завтра вечером.
Я начала замерзать. Вокруг ангара царила глубокая тишина ировно ничего не происходило. Честно говоря, я почувствовала невольноеоблегчение — можно уйти отсюда, поймать машину и вернуться домой, где так теплои безопасно… Багратион ждет меня и наверняка волнуется…
И когда я уже решила свалить, перед ангаром затормозилабольшая черная машина. Я замерла и даже на какое-то время перестала дышать.
Дверцы машины распахнулись, и оттуда выбрались четверомолодых мужчин, в одном из которых я узнала Никиту. Я находилась довольноблизко к ним, чересчур близко, и физически почувствовала исходящее от всехчетверых нервное возбуждение. Возбуждение и страх. Чтобы скрыть его, они изовсех сил изображали крутых, которым все нипочем.
Никита держал в руке небольшой чемоданчик и, судя по всему,был за главного. Оглядевшись, он подошел ко входу в ангар и загремел замком. Вто же время он велел одному из своих спутников:
— Колян, обойди вокруг, посмотри, нет ли где засады.
Колян для порядка проворчал что-то вроде «почему всегда я»,но послушно пошел в обход ангара.
Я попятилась, боясь попасться ему на глаза, и отступила загруду ящиков. Тут я заметила низенькую дверку, на которую раньше не обратилавнимания. На ней висел амбарный замок, но, потрогав его, я убедилась, что он незаперт и висит только для видимости. Стараясь не шуметь, я сняла его, дернуладверку и вошла внутрь.
Я очутилась перед узкой железной лесенкой, которая вела набалкон, а вернее, на что-то вроде антресолей, прилепившихся к стене ангара.Подумав, что оттуда мне будет хорошо видно все происходящее, я вскарабкаласьнаверх и устроилась за низким бортиком. Вся внутренность ангара оказаласьпередо мной как на ладони.
У меня мелькнула разумная мысль, что все это неспроста —кто-то приготовил удобный вход в ангар, кто-то заранее открыл замок, зная, чтоэта дверка ведет к такому удобному наблюдательному пункту, — но яотодвинула эти здравые соображения поглубже и затихла, наблюдая за событиями.
В ангар вошел Никита со своими двумя партнерами, а чутьпозже появился Колян, доложив, что никакой засады не обнаружил. Никита заметнонервничал, ходил взад и вперед и посматривал на часы.
— Ну, и где они? — проговорил наконецКолян. — Что, блин, мы зря сюда посреди ночи тащились?
И в эту самую минуту снаружи донесся звук автомобильногомотора.
— Приехали! — воскликнул Никита, поворачиваясь квходу.
Но раньше, чем кто-нибудь вошел в центральную дверь ангара,я услышала тихий, но совершенно недвусмысленный звук.
Кто-то осторожно открыл ту дверцу, через которую я саматолько что пробралась внутрь.
До меня дошла вся опасность моего положения. Те, кто долженбыл сейчас встретиться с Никитой и его подельниками, заранее открыли боковуюдверь, чтобы попасть на ту самую антресоль, где пряталась я. Не только мне онапоказалась очень удобной позицией. Сейчас меня здесь застукают… Что со мнойсделают, не хотелось думать.
Я огляделась по сторонам, как затравленный зверь, в поискахпути отступления. Но с антресоли не было другого выхода, кроме той узкойлесенки, по которой я только что поднялась. Я сама загнала себя в ловушку.
Единственное, что попалось мне на глаза, был большой мешок,валявшийся на полу возле стены. Как ни глупо это выглядело, я юркнула в него изатаилась, невольно вспоминая гоголевскую «Ночь перед Рождеством» и прятавшихсяв мешках гостей Солохи.
На лесенке послышались крадущиеся шаги.
Я сидела в мешке ни жива ни мертва и больше всего бояласьчихнуть — от пыли у меня слезились глаза и чесался нос.
Вот эти тихие шаги приблизились и замерли в несколькихметрах от моего ненадежного укрытия.
Я нащупала в мешке небольшую прореху. Осторожно сдвинув ее,посмотрела наружу.
На антресолях, метрах в пяти от меня, стоял пригнувшисьневысокий коротко стриженный парень с винтовкой в руках. Он выглядывал из-забарьера, очевидно, — в ожидании подходящего момента для нападения настоящих внизу людей. И хотя я не испытывала особой симпатии к Никите, такоеявное вероломство вызвало у меня возмущение. Правда, дальше возмущения я идтине собиралась, и рисковать из-за Никиты собственной жизнью не входило в моипланы. В настоящий момент больше всего я боялась, как бы мой сосед поантресолям не обнаружил меня.
