Указания он выполнять не спешил, раздраженно глядя. Тогда, набравшись смелости, сама осторожно повернула его лицо к торшеру. Всего на несколько градусов. Подчинился. Просто смотрел на меня — смотрел, не отрываясь, пока мои руки касались. Глазами не встретились, думала о другом. О том, что пришло время… время задавать трудные вопросы.
— Макс… это был Тимур? — тихо, — это ведь он, да?
— Что? — он напрягся, — а ты откуда… — озарило, от резкого выдоха всколыхнулась прядка моих волос. — Руслан… ну, конечно… эх, когда-нибудь он у меня…
— Скажи, чем все закончилось? Я хочу знать…
— Ты за него беспокоишься, что ли? — в голосе появились какие-то новые, язвительные интонации. Даже на локте чуть приподнялся, чтобы услышать ответ.
— Я беспокоюсь за тебя, — уверенно. Это ведь сущая правда, — у тебя из-за этого будут неприятности?
— Из-за драки? Вряд ли… ничего я ему не сделал, не переживай… так, раз-другой в корпус пробил, чтобы не зазнавался. Наши разногласия урегулировала… дипломатия… ну, или то, что он принес мне искренние извинения… так сказать…
Конечно, полной картины того, что сегодня произошло, мне никогда не покажут. Нечего было и надеяться.
Макс расслабился, только когда я закончила. Снова откинулся на подушки — с легким вздохом, теперь лелея запястье.
— А с рукой что? Покажи…
На этот раз не подчинился. Настаивать было бесполезно, уперся рогом.
— Завязывай, Айболит, — пренебрежительно бросил, — я, конечно, не против ролевых игр, особенно если медсестра симпатичная… но не с твоим участием. Ты что, в больничку в детстве не наигралась? — увидев, что я неестественно выпрямилась, смурнея лицом, снизошел до объяснений, — нечего там показывать, Ника. Всего-то небольшое растяжение… скоро пройдет…
Нет, так нет. Я итак сделала на сегодня достаточно. Поднялась, чтобы выбросить салфетку. Укладываясь поудобнее, Макс заложил руку за голову. Другой устало потер глаза, с трудом держа их открытыми. Поморгал сонно, пытаясь сфокусироваться на мне.
— Сейчас… я только переведу дух и пойду к себе… хотя бы немного надо поспать. Да и ты тоже… — взглянул в окно. — Почти утро… Завтра будет некогда… завтра у меня суматошный день… придется по городу помотаться, так что…
Голос звучал все тише. Стоило принять вертикальное положение, усталость навалилась, тяжестью вжимая в матрас. А мне ведь даже в голову не пришло сказать: тебе пора уходить. Наоборот.
— Хочешь, выключу свет? — предложила.
— Не надо… он мне не мешает… если боишься темноты… оставь…
К тому времени, когда вернулась к кровати, Макс уже заснул. Одетый, поверх одеяла, но все-таки… Макс Ярцев в моей постели. Уму непостижимо. Удобный случай, чтобы разглядывать его без стеснения. Без стыда. Без обычной робости. Спящий, Макс выглядел таким беззащитным… уязвимым… и таким убийственно милым… Резко тряхнула головой, пока воображение совсем не разыгралось. Случаем не воспользовалась… может, завтра буду корить себя. Скорее всего… Скорее всего…
Вздохнув, потушила свет. Скинула тапки, забираясь на кровать с противоположной стороны. Кровать широкая, толкаться локтями не придется. Угнездившись на краю, по миллиметру, не дыша, вытащила из-под его плеча запасную подушку, но он все-таки пошевелился. Затаилась, прислушиваясь: Макс глубоко вздохнул пару раз, пробормотал что-то, но так и не проснулся.
Моя постель творила чудеса. Размякла тоже. Лежала в тишине, рассматривая тени на потолке. Бездумно. Очертания комнаты неторопливо проступали, являясь взору из небытия. Бесцветную темноту комнаты плавно разматывала по углам тусклая акварель приближающегося утра. Светлело уверенно, с каждой минутой все больше, но по-настоящему светать будет еще не скоро. Вечные зимние сумерки.
Слушая ровное дыхание спящего рядом мужчины, прикрыла веки. Ведь тоже надо поспать. Надеюсь, Макс не храпит. Будильник, конечно, меня разбудит, как обычно, но… Поняла, что очень рассчитываю: пусть он уйдет в свою комнату прежде, чем кто-нибудь заметит, что ночевал — в моей.
Когда утром, не выспавшаяся и потому недовольная, подскочила на постели, воскрешая в памяти ночные события, в комнате, действительно, я была одна. И лишь примятая подушка со стороны, где он лежал, подсказывала: все это мне не приснилось.
Забытая на стуле в углу аляска так и пролежала незамеченной до самого вечера.
Глава 8
Сразу после успешной сдачи сессии я улетела к родителям в Америку. Все эти месяцы очень тосковала по родным, хоть и старалась не показывать вида: мы ведь никогда так надолго не разлучались. Дядя с тетей вызвались проводить меня в аэропорт. С Максом мы смазано простились накануне, столкнувшись в дверях все той же злополучной ванной комнаты. Мой чемодан дядя уже спустил, такси прибыло точно по времени, я нервничала, собираясь выходить. Рейс был ранним, за окном еще туманная ночь не до конца рассеялась.
Прощальная сцена. Я неловко строила предложения. Макс слушал, кривясь, сонно и неадекватно моргая — кутил где-то полночи, и алкоголь еще не до конца выветрился из его крови — поэтому не вполне понял, о чем говорю. А может, не понял совсем. Торопился занять освободившееся помещение. Тогда, обрывая себя, я просто шагнула в сторону, уступая ему дорогу. Дверь за ним затворилась, я же в растрепанных чувствах побрела вниз, ссутулив плечи. Чертов Макс. Даже попрощаться нормально не способен. Я думала об этом всю дорогу, и злилась, и расстраивалась впустую, пока такси гладко утюжило улицы пустынного города под неторопливо светлеющим небом.
А вот долгий перелет пережила, уже предвкушая скорую встречу с близкими. Сессию я сдала без сучка без задоринки, и до начала следующего семестра еще оставалась пара недель, чтобы шикарно провести время. И я действительно провела его именно так.
Прямо в аэропорту меня встречали — встречали меня с огромным плакатом! Моя семья. И я летела к ним, как на крыльях, только багаж успевал подскакивать колесиками за спиной. Потом бросила. Оторвавшись от земли, прижалась, тая, как мороженое, к теплой шее папы. Богдан над ухом что-то лепетал, нетерпеливо тянул ко мне ручки, мама издавала подозрительные звуки, и я обняла их обоих вместе, пока отец подбирал чемодан…
А потом аэропорт закончился, и грусть стряхнулась, как шелуха. Машина с откидным верхом, солидное авто насыщенного небесного цвета. Солнце и приветливый ветер на губах, на коже, местная, вполголоса, радиоволна — все, все были рады мне! Ведущего мы не слушали — болтали громче.
Моя комната в мансардном этаже пришлась мне по душе сразу. Приоткрыла окно, с усилием потянув створку вверх: прямо перед носом гостеприимно шелестела острыми листьями пальма, овеваемая суховеем. Взвизгнув от восторга, бросилась к кровати, рванула молнию на чемодане. Поверх лежали бикини и панамка. А больше ничего не надо — в бассейне на заднем дворе такая
