class="p1">Никаких намеков на возможное продолжение. Напротив, подчеркнуто застегнула платье и встала.
Я тоже поднялся.
Пожелал ей приятного сна.
Направляясь к дверям, замедлил шаги, в душе надеясь, что она может окликнуть меня.
Но никаких импровизаций не произошло, и дверь за мной захлопнулась. Моя несбывшаяся любовь осталась за дверью.
* * *
Проснулся на голос горничной, доносившийся из коридора. Она сердито ругалась в адрес какого-то постояльца. Я до сих пор ни в одном отеле Европы не замечал, чтобы горничные так взбеленились. Кажется, ее вывело из себя то, что кто-то из старых клиентов, страдавших недержанием мочи, оросил свою постель.
Брань горничной разогнала мой сон. Впрочем, пора было вставать. Спустившись в гостиничный ресторан, я увидел Гайде, очищавшую яйцо от скорлупы, перед ней дымилась чашка кофе, настоящего испанского кофе, и я уловил благоухание. Я подошел к стойке, взял на завтрак больше положенного, на всякий пожарный случай, если мы днем не найдем подходящего «общепита». Я не имел представления, где арена корриды. Должно быть, в старом городе.
«Старые христиане» – испанцы, сохранившие при арабском владычестве свою веру, ревностно берегли и свои памятники.
Я сел за стол напротив Гайде. Мы уже были как старые знакомые, и сейчас в этом городе не было для меня человека ближе нее. Я даже про Оруджа Баята чуть было не позабыл. Я же вам говорил вначале, что донжуанство, – это институт, которых проходят не одним штудированием, а практическими занятиями…
После завтрака, поднявшись в свои номера, мы через полчаса снова встретились в вестибюле. Когда она спускалась вниз, я созерцал солидное брюхо Карла Пятого, а он взирал на нас с холста и, вероятно, не предполагал, что через пять столетий станет объектом внимания этакого залетного гостя…
Сонные мадридцы направлялись на работу. Не очень торопились. Кто после уикэнда рвется на службу?.. Некий осоловелый мадридец в скверике под деревом мурлыкал песенку.
– Видишь того поющего? Он баск.
– Как ты узнала?
– На баскском поет, – просто ответила она на мой наивный вопрос и улыбнулась. В ее улыбке сквозило нечто особенное. Это была улыбка несколько жеманной и умудренной женщины. Так они улыбаются, когда хотят понравиться мужчине. Но не так-то просто «охмурить» испанок. Они не отдают сердца с легкостью мужчинам.
Старинная испанская поговорка гласит «сперва она отдает сердце, потом и тело, но и то и другое старится одновременно…»
Когда мы проходили через просторный парк, Гайде предупредила: если я повстречаюсь с «калесами», надо быть осторожным, лучше всего избегать их.
– Какие-такие «калесы»?
– Так прозвали в Испании цыган, но тех это слово раздражает[31]. Сами цыгане называют «романо чаве».
То, о чем она предупреждала, произошло чуть погодя.
Когда мы прогуливались по знаменитой улице Алькала, одна цыганка увязалась за нами, что-то говоря по-испански, но Гайде взяв меня за руку, поспешила увести прочь. Но мне было любопытно узнать, о чем говорила цыганка, тем более, что мне с ними редко когда доводилось встречаться. Некогда сновавших по бакинским улицам цыганок-гадалок почти не видать.
– Что она говорила?
– Да, ничего, – она улыбнулась и добавила: – Цыгане – украшение Испании.
Но «украшательница» не хотела оторваться от нас. Черным-черные волосы, один глаз чуть косил; смуглая и пригожая, что-то было в ней привлекательное. Подбежав и обогнав нас, преградила дорогу, прищурилась, подмигнула мне. Видно, учуяла во мне покладистого клиента.
– Может, погадаю тебе, а? – естественно, она произнесла это по-испански, но я догадался по ситуации.
Гайде вновь не дала ей «развернуть деятельность» и оттащила меня.
– Сейчас она стибрит у тебя что-нибудь.
Цыганка осталась смотреть нам вослед и что-то пробормотала на своем языке. Гайде обернулась и пригрозила ей.
– Что она говорила? – не отставал я.
– Сказала, что твой жених скоро тебя бросит… Думала, я твоя невеста, и за то, что не позволила «позолотить ручку», меня постигнет кара черного бога «калесов», и ты меня бросишь. Причем говорила по-романски, чтоб я не поняла.
Видя мое недоумение, пояснила:
– Цыгане говорят на этом языке, мы в университете проходили.
Гайде была в другом облачении. Синие джинсы, майка молочного цвета, с надписью и портретом Че Гевары, внушительно-гипнотически взиравшим на меня.
Будь моя воля, я бы воспретил ей носить эту майку, но, увы, она не была моей женой, как говорят цыгане, «роми».
– Ты видел медведя, лакомящегося плодами клубничного дерева? – спросила она, когда мы дошли до площади «Соль».
– Клубничное дерево?
Хотя накануне я побывал на этой площади, не обратил внимания на такую диковинку. На кустах, похожих на клубничные, краснели декоративные плоды, похожие на ягоды клубники. И там нам предстал грозный косолапый мишка, стоявший на задних лапах и срывающий плоды.
– Мадридцы почему-то думают, что клубника растет на дереве, – она расхохоталась.
Мне не терпелось увидеть корриду. К счастью, мой приезд совпал с разгаром сезона. Я заранее узнал, что самая большая арена – «Сан Исидоро». Лучше бы смотреть на дуэль человека и быка под вечер, в прохладное время.
Сейчас еще утро. До сиесты (обеда) далеко. Ждать до половины второго. А до того открыты, преимущественно, бары, где ничего путного, чтобы подкрепиться. Если хочешь вкусной еды – жди, когда откроются столовые.
С глухим урчанием в желудке мы дошли до «Пласа Майора». Откуда ни глянь – виднеется статуя Филиппа III на коне. Здесь аура памяти пахнет инквизицией, интригами. Прежде здесь совершались «аутодафе» над колдунами и еретиками.
Покинув древнюю часть Мадрида, мы вновь вернулись туда с целью пообедать. Проходя по улочкам с низенькими зданиями мы набрели на кафе с экстравагантным персоналом: обслуживали клиентов голые официантки в фартуках и шапками на голове. Там мы выпили какао, поели лепешки, вновь стали слоняться по городу. Гайде накупила несколько воздушных шаров и начала размахивать ими. Шары пахли горелой резиной.
* * *
На арену «Сан Исидоро» пришли пополудни; солнце все еще припекало, стояла духота. В кассе узнали, что здесь самое дешевое место стоит 10, а самое дорогое 300 евро. Дешевые места были на солнечной стороне. Потому мы взяли зонтики напрокат. Из будок-автоматов взяли газировку, «пепси» и «колу».
Вопреки ожиданиям, стадион, вмещавший около десятка тысяч зрителей, не был полон. Гайде объяснила это тем, что в Испании чуть ли не в каждом городе есть арена для корриды, потому сами кастильцы и туристы не ездят в столицу, предпочитая смотреть это кровавое зрелище на местах. Причем, в зависимости от местоположения, корриды проводятся в разное время. Например, во время купального сезона из-за наплыва туристов в Валенсии представления проводят в позднее время, причем там добыть билет непросто.
