Холт стоял, сжимая и разжимая кулаки, и молчал.
Вдруг Зак усмехнулся.
— Я уже всерьез начал о нём беспокоиться, пока однажды в наш дом не заглянуло маленькое солнышко.
— Ты говоришь о Ли? — сразу догадался Холт.
— Да, о ней. Она не смогла заменить ему тебя, но с ее приходом Джон преображался и снова стал напоминать себя прежнего. С того самого дня она и стала солнцем этого дома, осветившим жизнь двух стариков.
«И мою», — вдруг понял Холт, и от этой мысли на сердце у него снова стало холодно и одиноко.
Все утро Ли пыталась заставить себя начать укладывать вещи, но у нее к этому не лежала душа. Последние двадцать четыре часа ее мысли занимал Холт.
И их единственная ночь… Раздался стук в дверь, и вслед за этим показалась голова ее матери. На ее лице была грусть, хотя голос звучал бодро:
— Как дела?
— Входи, мам, — улыбнулась Ли. — Я уже почти готова. Осталось взять только спортивный костюм и фотоаппарат, и можно отправляться.
Клэр села на кровать.
— Тебе обязательно нужно уезжать так скоро? — жалобно спросила она. — Ты жила с нами всего пару дней.
— Но ведь это моя работа, мам, — мягко сказала Ли. — Мы уже столько раз об этом говорили.
— Я бы не спорила, но ведь в этот раз все совсем по-другому. Я это чувствую. Ты собираешься неохотно, скажи, разве нет? Совсем не так, как раньше, когда у тебя глаза горели и ты заражала всех своим энтузиазмом. Даже меня с папой.
Ли закрыла глаза. Разве материнское сердце обманешь?
— Ли? — вдруг позвал за дверью ее отец. — Какой-то Джейсон Митчелл из «Галереи Митчелла» просит тебя к телефону. Говорит, что он из Нью-Йорка.
— Входи, пап. — Нахмурившись, она взяла трубку. — Слушаю.
— Здравствуйте, миссис Кинан. Меня зовут Джейсон Митчелл. Надеюсь, я не помешал?
— Здравствуйте, мистер Митчелл. Вообще-то, немного помешали.
— Но я могу с вами поговорить?
— Я вас слушаю, — теряясь в догадках, кто он и откуда ее знает, сказала она.
— В общем, извините, если я не вовремя… Кстати, вы можете дать мне номер своего агента, и я с ним свяжусь.
— Какого агента? Моего? — ничего не понимая, переспросила она.
— Дело в том, миссис…
— Мисс.
— Ага. Дело в том, мисс Кинан, что Холт прислал только ваши фотографии и несколько телефонных номеров, но среди них не было телефона вашего агента. Поэтому…
— Холт прислал вам мои фотографии? — не сдержав своего удивления, воскликнула она.
На другом конце провода повисла пауза.
— Так, кажется, мы не совсем понимаем друг друга, — вдруг раздельно произнес мужской голос. — Позвольте, я объясню. Я являюсь владельцем фотогалереи «Галерея Митчелла» в Нью-Йорке. Думаю, я не удивлю вас, если скажу, что вы удивительно талантливый фотограф и я хотел бы организовать выставку ваших работ в сентябре. Понимаю, что вам надо подумать. Запишите, пожалуйста, мой телефон и свяжитесь со мной, как только вы примете решение, надеюсь положительное. Я буду очень ждать вашего звонка.
Ли машинально записала его телефон и, попрощавшись, положила трубку.
— «Галерея Митчелла» в Нью-Йорке предлагает организовать выставку моих фоторабот в сентябре, — все еще не придя в себя от изумления, сказала она, переводя взгляде Клэр на Тима.
— Так это же замечательная новость! — первой отреагировала ее мать и заключила ее в свои объятья.
— Мы очень гордимся тобой, дорогая, — поддержал ее отец, дождавшись своей очереди, и крепко прижал ее к своей груди.
— Холт прислал ему мои фотографии.
— Что ж, значит, Холт понимает толк не только в финансовых бумажках или с чем он там имел дело, но и в искусстве, — рассудительно сказал ее отец.
— Что же мне делать? — беспомощно спросила она.
— Согласиться! — воскликнул ее мать.
— Конечно, соглашайся, — поддержал жену Тим. — Когда еще представится такая возможность?
— Но… — Ли прикусила губу и прошептала: — Но ведь тогда я не сдержу своего обещания.
— Какого обещания? — с ласковой улыбкой спросила Клэр.
— Сорея… После того, как я ее потеряла, я обещала себе, что не позволю, чтобы нечто подобное случилось с другими детьми.
— Но ты и не позволишь. — Клэр прижала ее к себе и погладила по голове, как маленькую девочку. — Подумай сама. Если галерея Митчелла известна — а что-то мне подсказывает, что так оно и есть, значит, о твоей выставке напечатают в газетах. О ней узнают сотни, тысячи людей. Ты не нарушишь своего обещания: ты будешь бороться за всех детей, но уже другими способами.
Ли отстранилась, заглядывая матери и глаза Они были полны любви, понимания и поддержки, какое бы решение она ни приняла.
— Ты права, — твердо сказала она — выставка будет иметь успех…
— Так оно и будет, если ты мне веришь… — вставила Клэр.
— Если она будет иметь успех, я смогу узнать у мистера Митчелла о других подобных галереях, и, может, они также согласятся организовать выставку моих работ. Это значит, не только в других городах, но и в других странах, — все больше воодушевляясь, продолжила она. — О проблеме детей и детства из стран, где идет война, узнают миллионы людей, ведь для этого не придется ехать туда или учить чужой язык. Хорошая фотография скажет все сама.
— Конечно, — кивнула ее мать. — Значит, ты примешь его предложение?
— Тогда остается одна проблема. — Улыбка Ли померкла. — Холт…
— А почему это вдруг стало проблемой?
— Я люблю его, — просто ответила Ли. — Но?
— Но я не знаю, взаимна эта любовь или нет, — призналась Ли.
— Так в чем же дело? — Клэр всплеснула руками. — Если ты его любишь, скажи ему об этом. Мне кажется, что ты ему небезразлична. Я бы сказала, что он любит тебя, даже если сам это еще не понял.
— Правда? — Она с надеждой посмотрела на родителей.
Тим и Клэр решительно кивнули.
— Дорогая, — беря ее за руку, с нежностью сказал ее отец. — Разве твоя мать хоть раз ошибалась?
Ли подумала и, улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
— Значит…
— Значит, ты сейчас же едешь к нему, — решительно закончила за нее Клэр. — Ну же, давай. Куда подевалась бесстрашная малышка, которой ты была всего лишь двадцать лет назад?
Меньше чем через двадцать минут Ли уже была на ранчо. По дороге она думала, как сказать Холту о своей любви, но так ничего и не решила.
Зака она обнаружила на кухне. Он наливал в чашку кофе.
— Кто к нам вернулся, — приветствовал ее пожилой мужчина с улыбкой. — Надеюсь, навсегда?
