стене. Сумка с компьютером на плече, казалось, весит добрый пуд, но Ксения не решалась поставить ее на пол рядом с собой. Внутри у нее все дрожало мелкой, противной неостановимой дрожью, и от каждого прохожего исходил тошнотворный запах опасности. Ксения попыталась проделать трюк, который ей обычно помогал сосредоточиться — для этого ей надо было попытаться посмотреть на себя со стороны. Тогда обычно включался иронический внутренний голос, трезвое звучание которого успокаивало, помогало выйти из панического оцепенения и начать разумно размышлять и действовать. Но зрелище пожилой тетки с глазами затравленной зверюшки в сбившейся на глаза мокрой шапке, судорожно прижимающей к груди сумку, было слишком даже для иронического внутреннего голоса.
Наконец в полупустом зале послышался дробный стук каблуков — к кассам бежала Катя с перекошенным лицом, в расстегнутом пальто. Концы длинного шарфа волочились почти по полу, чемоданчик сзади визжал колесиками. Ксения Петровна упала в объятия дочери, как неопытный ныряльщик валится в воду. Какое-то время они сопели друг другу в ухо, потом Катя поправила на матери шапку, а Ксения завязала дочери шарф и обе заулыбались сквозь слезы. «Пойдем сядем где-нибудь перекусим и поговорим», — предложила Катя.
Поблизости от вокзала оказалось довольно много «едален» — зря Ксения таскалась на Московский. Но Катя, быстро погуглив в телефоне, пресекла попытки матери приземлиться в Бургер-Кинге или Теремке и потащила ее в ближайший приличный ресторан «Кон-Коронель». В ответ на робкие материнские протесты Катя отрезала: «Мы сейчас не в том положении, чтобы экономить на своем здоровье». Хотя несколько претенциозная помпезность «элитного кафе» не пришлась Ксении по душе, здесь было тепло, комфортно, официанты улыбались доброжелательно, меню обещало вкусную еду — по «элитным», правда, ценам, ну да Бог с ним. Тот факт, что она не сгорела в Горелово, можно в конце-то концов. отпраздновать на широкую ногу.
Они выпили горячего чаю, который Катерина попросила принести прежде всего, и Ксения Петровна, пытаясь быть спокойной и логичной, еще раз по просьбе дочери пересказала всю свою занимательную историю, пытаясь не растерять в ходе рассказа последние остатки благоразумия и юмора.
— Странная роль у твоей Людмилы во всей этой истории, — протянула Катя.
— Людмила! — спохватилась Ксения. — Надо же позвонить Людмиле!
Впервые ей пришло в голову, что женщиной, погибшей при пожаре (о том, что это была женщина, уже насплетничали в желтых газетках), могла быть Людмила. Хотя именно эта версия и должна была бы, казалось прийти в голову первой: ведь Люда назначила ей встречу в гореловском коттедже, и, значит, скорей всего была в доме как раз в момент взрыва и пожара.
Ксения Петровна лихорадочно нашарила в сумке мобильник и позвонила Вязмитиной. «Абонент не доступен или находится вне зоны сети», — сообщил строгий голос.
— Боже мой, Катенька, как же нам узнать, вдруг это действительно Людмила там погибла?!
— Мама, ну а что это изменит, ты же ее не воскресишь
— Ну как же, доченька, ведь она так мне помогла и не раз, как-то не по-человечески теперь даже не поинтересоваться ее судьбой.
— А как ты поинтересуешься? Пойдешь в полицию вот эти невероятные истории им рассказывать? Тебя же еще и арестуют как подозреваемую. Жила на даче, могла что-то с газом нахимичить при желании
— Да не было у меня такого желания! Что я безумная что ли с суицидальными помыслами и террористическими замыслами?
— А им-то откуда знать, что ты не такая. Они тебя сцапают, посадят и дело закроют. Еще и медаль заслужат.
— Ну, это ты, Катя, сериалов насмотрелась.
— Это ты, мама, сериалов насмотрелась про всяких добродетельных МарьСергеевных. Я думаю, в реальности такие редкие птицы там не водятся.
Телефон снова проснулся и буркнул смской. В этот раз Эндрю Денисов интересовался, как ее дела, все ли в порядке
— Спасибо, у меня все хорошо, — быстро ответила Ксения
— Я очень рад, что Вы не страдали в этих печальных происшествиях, — немного не по-русски писал Денисов в ответ, — Состоится ли наша встреча завтра в 16 у Галины, это очень важно.
— Не могли бы мы перенести встречу хотя бы на день? Я очень устала и ко мне приехала дочь. — набрала Ксения Петровна.
— Ок, надеюсь, дочь Вам помогает, встречаемся тогда послезавтра у Галины, но с утра, хорошо? Часов в 10, подходит? Это очень важно! Берегите себя!
— Договорились, — ответила Ксения и повернулась к Кате.
— Вот с этим Эндрю-Андреем тоже не все понятно. По-моему, я ему не говорила, что в Горелово живу на этой даче, которая сегодня сгорела, а он вроде намекает на эти печальные происшествия… Или говорила, да забыла.
От выпитого и съеденного, от мокрого тепла в сапогах и Катиных любящих глаз напротив Ксения совсем рассиропилась и осоловела. Она уже не в состоянии была думать и анализировать. Хотелось снять сапоги, переодеться в пижаму и забраться в кровать. Но ведь и пижама сгорела вместе с чемоданом на гореловской даче.
— У меня и зубной щетки-то своей нет, — последние слова Ксения произнесла вслух.
— Ничего, мама, пойдем в какой-нибудь Торговый центр и купим тебе самое необходимое. Я заказала номер в гостинице, правда, на себя одну, но там две кровати, думаю, не будет проблемы за тебя доплатить.
Дальнейшие свои передвижения вечером этого бесконечного дня Ксения Петровна помнила плохо. Она тащилась за Катей, как сомнамбула, что-то отвечала на ее вопросы в магазине, соглашалась со всеми ее предложениями насчет цвета пижамы и формы тапочек, караулила Катин чемодан в холле небольшой гостинички, потом долго, бездумно стояла под душем и заснула почти сразу после того, как улеглась в постель и дочь, поцеловала ее в лоб, как маленькую, и накрыла одеялом.
Глава двадцать четвертая
На следующий день с самого раннего утра Ксения Петровна несколько раз пыталась дозвониться до Людмилы — но все напрасно. Сначала строгий голос с учительской интонацией информировал о недоступности абонента, а потом и вовсе стал сообщать, что набранный ею номер не существует. Ксения сломала голову, придумывая, как можно выйти на Людмилу, но так ничего и не изобрела. Поиски в Интернете даже с Катиной помощью тоже не дали никакого вразумительного результата. Не сидеть же в столовой Публички, ожидая появления Людмилы с подносом. Если, конечно, ее чудесная спасительница и помощница уже не вкушает райские или адские обеды.
Пришло еще несколько смсок от Лены, которой не терпелось поделиться результатами расшифровки конспирологического дневника. Вадим и Володя соглашались встретиться сегодня же, но Ксения Петровна написала им, что сегодня она никак не может, пусть встретятся без нее, а потом — завтра-послезавтра
