его рот опускается на мой.
Боже, это так хорошо. Я почти благодарна, что никогда до этого не целовала ни одного мужчину, по правде говоря, потому что ничто в мире не могло сравниться с губами Коннора. Конечно, даже не целомудренные, односторонние поцелуи, которые были у меня с его братом. Они не в счет, не тогда, когда меня целуют вот так, горячо и требовательно, язык Коннора ищет пространство между моими губами, жар внутри, его стон вибрирует у моей кожи, когда наши языки наконец переплетаются.
О Боже. Это вызывает привыкание и опьяняет. Я могла бы утонуть в его поцелуе. Он почти мгновенно становится твердым, как скала, огромная, толстая выпуклость в его джинсах трется о мое бедро, когда его руки сжимают мои бедра, скользят к моей заднице, сжимая и раскачивая меня, пока он пожирает мой рот, как изголодавшийся мужчина.
Я теряюсь в этом. Мои руки скользят вверх по его рубашке, хватаясь за ткань, притягивая его ближе, вместо того чтобы оттолкнуть, как я должна была. Я кончаю и стону в его губы, забыв, зачем я здесь и что я должна делать, пока Коннор не просовывает руку под мой свободный льняной топ, его пальцы скользят вверх к моей груди, и я возвращаюсь к настоящему.
— Нет, я…
— Здесь нет нормальной кровати, девочка, — рычит Коннор мне в рот, другой рукой все еще сжимая мою задницу, когда он перемещает руку выше, ища мою грудь, его английский акцент полностью пропал. — Но у меня была фантазия о том, чтобы согнуть тебя практически на любой поверхности, которую я смогу найти, если ты не возражаешь…
— Я совершенно не сомневаюсь в этом! — Я выдыхаю эти слова, нахожу в себе силы оттолкнуть его и отступаю назад, тяжело дыша, вытирая распухший рот тыльной стороной ладони, пытаясь прийти в себя. Один поцелуй, и я словно забываю все, зачем пришла сюда. — Ты думаешь, я собираюсь потерять девственность, склонившись над столом благотворительной лавки на грязном складе?
Коннор пожимает плечами, на его губах все еще играет ухмылка.
— Это ты мне скажи, девочка, — приветливо говорит он. — Ты та, кто пришла ко мне.
— Я здесь, чтобы поговорить. — Я делаю еще один шаг назад, в то время как он делает один шаг вперед, затем другой, пытаясь сохранить некоторую дистанцию между нами. — Я пришла сюда, чтобы договориться с тобой.
Коннор приподнимает бровь при этих словах.
— Ты? Не твой отец?
— Твой брак с моим отцом, это часть сделки? Я так не думаю. — Я скрещиваю руки на груди, отказываясь уступать ни на дюйм. — Если ты согласишься, мы станем мужем и женой, поэтому я думаю, что именно мы с тобой должны вести переговоры прямо сейчас.
— Неужели? — Голос Коннора заметно холоднее, но я все равно бросаюсь вперед.
— Мой отец сопротивляется переменам, как ты и мог ожидать, но я не мой отец. Я открыта для того, чтобы делать что-то по-другому, и это могло быть сделано раньше. И поскольку я та, кто выйдет за тебя замуж, кто подарит тебе наследников, я думаю, что это то, чего мы с тобой хотим больше всего.
— Как ты и сказала, — сухо отвечает Коннор. Он хмурится, некоторое время молча смотрит на меня, словно обдумывая. — Ты говоришь об этом так, будто думаешь, что мы будем партнерами, Сирша, но я хочу предупредить тебя, что это не так. Я не буду принимать наставления от твоего отца и уж точно не приму их от тебя. Это не твое место в этом деле.
— А где находится мое место? — Я вздергиваю подбородок, вызывающе глядя на него, и он за секунду сокращает расстояние между нами, оказавшись так же близко ко мне, как и раньше. Я пытаюсь отступить, но стена совсем близко позади меня, и в итоге я оказываюсь прижатой к ней спиной, Коннор нависает надо мной, а мое сердце подскакивает к горлу.
— Твое место будет в моей постели. Рожать моих детей. Поддерживать отношения с другими женами. Домашняя сфера, как это было всегда.
— Слава богу, у меня есть степень в Гарварде, — съязвила я, и Коннор фыркнул.
— Это был твой выбор. Если ты хочешь выставить себя моей невестой, чтобы заманить меня обратно, тебе следует ожидать сохранения роли, которую ты предлагаешь взять на себя.
— Значит, ты хочешь, чтобы я стала твоей трофейной женой. — Я пожимаю плечами, отказываясь показать ему, что именно я думаю об этой концепции. В конце концов, это не что иное, как то, чего я всегда ожидала. — Я почти не удивлена. Что-нибудь еще?
— Да. — Лицо Коннора каменеет, когда он смотрит на меня сверху вниз, его тело смещается ко мне так, что он почти касается меня от груди до бедер. — Если ты ищешь любовь, Сирша, ты не найдешь ее здесь. Меня не интересует любовь или даже настоящий брак.
Я поднимаю на него хмурый взгляд.
— Что ты подразумеваешь под настоящим браком? Мы должны обвенчаться должным образом, в церкви, по закону, мы будем мужем и женой…
— О, мы исполним все формальности. Я ожидаю, что ни ты, ни твой отец не согласились бы на меньшее. Но я имею в виду, что помимо клочка бумаги и колец, которыми мы обмениваемся, помимо того, чтобы произвести на свет наследника, который последует за мной, у нас с тобой будет очень мало общего друг с другом. Я буду управлять королями так, как сочту нужным, а ты будешь вести мое хозяйство и разбираться с другими женами. Ты будешь закрывать глаза на то, кого я захочу трахнуть, пока я держу это в секрете, и в обмен, Сирша, как только ты подаришь мне наследника, я тоже буду закрывать глаза на любые интрижки, которые ты выберешь, до тех пор, пока ты не забеременеешь никаких других мужчин. Мы будем определять время наших попыток забеременеть, а в остальном ты будешь принимать противозачаточные средства, чтобы делать все, что пожелаешь. Пока мы пытаемся зачать ребенка, ты будешь находиться только в моей постели. Это мои условия.
Я уставилась на него, на мгновение погрузившись в абсолютную тишину, шокированная. Из всех вещей, которые, как я думала, он мог сказать, это было абсолютно последнее. На самом деле, я никогда бы не думала об этом.
— Я не заинтересована в том, чтобы спать с кем попало, — выпаливаю я, прежде чем успеваю придумать, что еще сказать, и это правда. Коннор возбуждает меня, но я никогда не встречала ни одного мужчину, который действительно стоил бы моего времени или усилий, кроме него или его брата. Но опять же, думаю я, когда Коннор приподнимает бровь в ответ на мою вспышку, я никогда по-настоящему не смотрела на мужчин, потому что знала, кому была обещана. Мог
