Как именно Коренмай смог уговорить допустить ее на совет, осталось загадкой, но то, что ее присутствие не нравилось старым воинам, она видела. С Айрой никто не разговаривал, у нее ничего не спрашивали, а когда она пыталась что-то сказать, на нее смотрели, как на заговорившую овцу.
Джамухар совершенно не стеснялся говорить при ней, что после того, как она родит наследника, было бы неплохо забрать ребенка и отправить ее в степь, под присмотр к уважаемым людям, чтобы своим недостойным поведением она не опозорила память отца и деда будущего хана, чтобы не навлекла тень на сына.
Текей с Абыслаем поддакивали ему и сетовали, что даже сейчас она часто остается с «глупыми юнцами», и такое поведение не подобает женщине, носящей будущего владыку мира.
Под юнцами они подразумевали Коренмая, Ритана и Имура, для которых начались поистине черные времена. Их собственное войско оказалось куда меньшим, чем три тумена старых темников, и даже в преданных тысячах пошли разговоры, что было бы неплохо, если бы всем управляли не мальчишки, выросшие на войне, а зрелые мужчины, хорошо помнящие и обычаи степи, и все победы Орды, начиная от самой первой.
Однажды утром, ничуть не стесняясь сидевшей на совете Айры, Джамухар предложил Текею взять Ритана и Коренмая под стражу. Имур в то утро уехал вместе с собственной тысячей на разведку, и эта поездка обещала затянуться на несколько дней, а потому о нем речи не зашло.
— Дайрут ошибся, приблизив их к себе, — добавил он в конце краткой речи. — Посланцы урултая слишком много ели и слишком мало думали, мы соберем более уважаемых людей, и они поддержат наши решения.
Бывшая королева Дораса оказалась бессильна помочь союзникам — она не могла выйти из шатра, не могла позвать кого-либо к себе и вынуждена была просто сидеть и ждать.
Вечером вновь собрался совет, но на этот раз уже без Коренмая и Ритана.
— Орде нужна твердая рука, — заявил Джамухар, сидя с полуприкрытыми глазами. — Я считаю, что таким человеком может быть Абыслай.
— То, что он может похвастаться знатными предками, не говорит о его разумности, — возразил Текей. — Кроме того, мы говорим сейчас не о том, кто может возглавить Орду, а о том, кто может ее сохранить для внука хана Разужи.
Абыслай, сидевший напротив Айры, напрягся.
— Я уважаю вас, — сказал он осторожно. — И все уважают вас. Как потомок ханов, я могу вызвать подозрение у урултая и достойных темников. Пусть лучше от имени внука хана Разужи правит тот, кто дольше служил деду. Я считаю, это должен быть Джамухар.
Айра видела, что все трое говорят не то, что думают, что их слова имеют несколько слоев.
Привыкшая общаться с Ританом, Коренмаем и Имуром, она почему-то решила, что все в Орде такие же, как они, однако тот же Джамухар мог на равных сесть за стол переговоров с Параем Недером, и бывшая королева Дораса не была уверена, что поставила бы на главу своей тайной канцелярии.
Трое темников перекидывались фразами, в которых предлагали друг другу стать покровителем нерожденному пока еще будущему хану, которого, как совершенно точно понимала Айра, теперь уже может не быть — просто потому, что она на самом деле не беременна, а план с девушками принадлежал Коренмаю, ну а тот сам вскоре потеряет возможность воплощать в жизнь какие-то планы.
— Я не смогу взять на себя эту ношу, — покачал головой Текей. — Я простой воин, который привык, что ему указывают на гору — значит, нужно сровнять ее с землей. Указывают на город — и он берет его штурмом. Указывают на врага — и он разбивает его. Пусть лучше наследника Разужи оберегает Джамухар.
После этой фразы они замолчали, и Айра неожиданно поняла, что все кончилось, что двое таким странным образом проголосовали за третьего.
— Я думаю, правой рукой должен стать Текей, — осторожно сказал Абыслай.
Айра тяжело вздохнула — начинался следующий этап, темники собирались поделить оставшуюся власть.
Этот вздох словно напомнил присутствующим, что они не одни.
— Мать внука хана Разужи не может вынести таких долгих мужских разговоров, — веско произнес Джамухар.
Двое его собеседников кивнули.
Текей встал и вышел, а через несколько мгновений вернулся со старухой, которая в последнее время присматривала за Айрой, — и королева Дораса все время опасалась, что эта мегера как-то вызнает, что ребенка нет, а живот округлился от подложенной под платье подушки.
Пожилая женщина, бубня себе под нос что-то сердитое, вывела Айру из шатра, и там к ним присоединились воины из отрядов Джамухара. Они прошли почти половину огромного лагеря, прежде чем добрались до того шатра, в котором сегодня предстояло ночевать бывшей королеве.
Последние дни она каждую ночь проводила в новом месте — для Джамухара это было само собой разумеющимся, он и сам никогда не оставался в одном шатре два раза, и, по слухам, хан Разужа при жизни делал так же.
Охраняли ее вроде бы не особенно тщательно — двое-трое воинов из личной гвардии одного из темников, и каждый раз новые, что не горели желанием разговаривать и хорошо знали свое дело. Но Айра видела, что за ней следят и что сбежать, вернуть свободу не выйдет.
В шатре старуха попыталась помочь Айре раздеться, но та решительно отказалась.
Лежа на мягких шкурах, девушка размышляла о том, что пора все же попробовать вырваться, хотя бы силой. Наручи дадут ей возможность выжить в первый момент — со всей Ордой никак не справиться, но если выпадет возможность схватиться с кем-то один на один, то она своего не упустит.
В это мгновение Айра остро пожалела о том, что ее дар ушел.
Голос говорил, что такое бывает, и однажды он вернется — и королева Дораса вновь сможет управлять окружающими. Но «потом» будет потом, а сейчас она рисковала собственной жизнью непонятно ради чего.
Прикидывая, сколько ей осталось, Айра рассчитывала на пару дней, ну или неделю — затем кто-нибудь обязательно поймет, что она не носит ребенка, да и не будет рядом Ритана и Коренмая.
Половину ночи она провалялась без сна, пытаясь придумать хоть какой-то план. Под утро решила, что выхода пока нет и надо просто ждать — вдруг обстоятельства изменятся сами.
И когда она готова была сомкнуть глаза и уснуть, в шатер вошел Усан.
— Ты ведь не ведьма? — спросил он негромко.
— Нет, — помотала головой Айра.
— Жаль, — погрустнел ее собеседник. — Я подсыпал сонного зелья нукерам, они сейчас спят. Старуха храпит сама по себе — я трогал ее нос травинкой, не проснется… Если бы ты была ведьмой, мы бы освободили Ритана и Коренмая, а они бы убили Текея. Джамухар — нормальный, с ним можно разговаривать, а вот Текей — страшный, о нем такое говорят.
Айре Текей тоже не понравился, но из этих двоих более жутким она все же считала Джамухара, который говорил тихо и редко полностью раскрывал глаза.
— Вдвоем мы не освободили бы их, даже если бы я была ведьмой, — сказала она. — Там наверняка много воинов.
