Пролог
Лиерра покинула Жако сорок девять лет назад. Тогда это был веселый город, полный людей, которые с серьезными лицами шутили друг над другом и мало чего стыдились. В отличие от деревенских молодок, горожанки знали, что надо сделать, чтобы не понести от первого попавшегося красавчика, и основными клиентками ведьмы были приезжие, которых в столице огромного государства всегда было полно.
Тянулись веселые и радостные дни, закончившиеся не очень-то смешно, когда палач подвесил Лиерру на крюк и принялся снимать с нее кожу пядь за пядью. В пределах Империи запрещено вычищать чрево понесшим девушкам, и в этом сходились все — и священники Светлого Владыки, и жрецы Дегеррая, и законы.
Бедняга палач!
Он думал, что имеет дело с обычной повитухой, знакомой лишь с низким ремеслом ведовства, а напоролся на мастера черных ритуалов.
Через шесть недель после того, как тело Лиерры закопали на кладбище для бродяг, палач уже был сильно болен, так, что не мог встать с постели, а смрад от его гниющего тела заставил близких бежать прочь. Палача смотрели и врачи, и маги из тех, чьи услуги стоили не слишком дорого, но понять, что с ним, никто не мог.
А еще через несколько дней чрево его разверзлось, и оттуда выползла маленькая, высотой в два пальца, но фигурой и чертами лица в точности повторяющая себя ведьма Лиерра.
Палач видел и чувствовал достаточно для того, чтобы понять, что она делает. Казненная женщина пожирала его плоть, на глазах становясь все больше и больше.
Когда ведьма вышла из дома палача, она была похожа на семилетнюю девочку.
Прошло совсем немного времени, прежде чем она стала такой же, как прежде.
Вот только пытки и смерть, а затем страшное второе рождение изменили ее душу. Из разбитной и общительной женщины она стала страшной и мрачной ведьмой, которая ненавидит людей.
Через много лет после тех событий Дайрут со своими Рыжими Псами вернули ей интерес к людям.
Она улыбалась детским играм гонцов, помогала, как могла, жила вместе с ними при тумене Вадыя. И постепенно начинала понимать, что Орда — это зло. Все, чем живут окружающие ее люди, служит целям, поставленным кем-то повыше даже хана, кем-то, кто не любит никого, кто хочет разрушить все вокруг.
Сами кочевники и варвары не были слишком злыми или бесчестными; они оставались простыми людьми. Но ведьма знала, что самые отвратительные и гнусные вещи творят не монстры или злодеи, а именно такие вот обычные ее сородичи.
Она провела ритуал, который подарит Дайруту одну жизнь — это была благодарность человеку, рядом с которым она больше не хотела находиться.
Он спас ее, а она заранее спасла его. Они квиты.
Смерть Вадыя была написана на его челе крупными знаками — и даже шаман темника, если бы не был так пьян и так глуп, мог бы рассмотреть ее.
Лиерра видела и то, кто убьет его.
Она ушла из ставки темника за день до смерти Вадыя и направилась в Жако.
Там она собиралась поискать, как можно бороться с Ордой, с Разужей, с его темниками.
Ведьма Лиерра помнила, как она любила этот веселый и красивый мир, и отдавать его глупым кочевникам она не собиралась. Среди них было немало таких, что нравились ей, но всех вела страшная и злая сила, с которой невозможно справиться, находясь в Орде, под ее жутким влиянием.
А еще ее пугала алая звезда на небе, ставшая больше всех остальных.
О чем-то подобном рассказывали в Сиреневой Башне, но это было очень давно, да и астрологией она интересовалась слишком мало, чтобы запоминать второстепенные вещи, не имевшие отношения к экзамену.
И сейчас об этом жалела.
Айра
В громадном белом шатре, среди пропитанных потом и кровью подушек и шкур, над лежащим без сознания на грани жизни и смерти ханом Дайрутом стояли трое парней и молодая девушка, почти ребенок.
То один, то другой открывал рот, и голоса их звучали злобно и резко.
Понятное дело, что ни Ритану, ни Коренмаю, ни Имуру не понравилось, что наглая девчонка надела наручи. То, что бывшая королева Дораса при этом не обезумела, скорее напугало их, чем обрадовало.
А вдобавок выяснилось, что она с грехом пополам понимает язык кочевников и даже может на нем говорить, хотя и с жутким акцентом. И это оказалось еще более подозрительным — получалось, что сопливая девчонка все время их обманывала.
Услышав требование немедленно снять проклятые амулеты с рук, Айра отказалась, а после того, как соратники Дайрута вдосталь накричались, бывшая королева Дораса сказала:
— Никто из вас не может править Ордой, так?
— Так, — согласился Ритан.
— Дайрут хотя и жив, но без рук он никто, и жить ему недолго. Так?
— Так, — на этот раз кивнули и Ритан, и Имур.
Коренмай, сжав зубы, с ненавистью смотрел на Айру, его изуродованное лицо налилось кровью.
— А если представить, что Дайрут взял меня, и я понесла его ребенка? — бывшая королева Дораса говорила спокойно, слушая подсказки Голоса, хотя внутри у нее все дрожало от страха.
Ей нужен был выход, ей требовались эти трое кочевников — небритых, дурно пахнущих, но имеющих здесь вес и, в общем-то, не самых глупых.
— Тогда ты носишь под сердцем законного наследника, внука хана Разужи, — Коренмай усмехнулся. — Но я все равно не хочу иметь с тобой дел, потому что ты коварна, как змея. Кроме того, Дайрут так и не взял тебя, а значит, рано или поздно обман выплывет.
Айра задумалась.
Голос молчал — еще в начале спора он отметил, что считает, что девочка должна зарезать Коренмая, что тот слишком неподатлив. Однако ей не хотелось никого убивать, кроме того, не было ясно, сможет ли она после этого договориться с Ританом и Имуром.
— У меня нет ребенка под сердцем, — проговорила Айра. — И вы об этом знаете. И в любой момент вы можете сказать, что я потеряла ребенка, — и, соответственно, стала никем.
— Что это значит? — поинтересовался Имур.
В этой троице он был самым прямым, не склонным к хитростям.
— Это значит, — медленно проговорил Коренмай, — что мы делаем ее матерью нашего будущего хана и этим укрепляем свою власть в Орде. Предавать нас она не будет, так как мы всегда можем выдать ее.
— Красивое решение, такие же придумывал Дайрут в его лучшие дни, — отметил Ритан.
Айра поджала губы. Красивое решение? Гениальный ход, о котором и не мечтали люди, подобные этим грязным кочевникам!
— Что будем делать с Дайрутом? — поинтересовалась она.
«Пусть идет куда хочет, без рук он никто, — настойчиво вмешался Голос. — Подлечите его немного и отпустите».
