На каждый вопрос находился ответ — загадочный и оттого бессмысленный.
— Я нужен тебе?
— Нет. — Демон не возражал против расспросов, но чувствовалось, что они ему наскучили.
Мартус улегся прямо на камнях.
Он не чувствовал холода — у него был жар, от тела несло, как от гниющей на жаре лошади, зубы во рту шатались, а ноги время от времени подергивались.
— Если я выздоровею, то смогу помочь тебе, — закинул удочку бывший распорядитель игр. — У меня есть связи, и я легко нахожу общий язык с людьми, потому что чувствую их слабости.
— Я тоже чувствую слабости людей, — растянул пасть, полную острых зубов, Демоз. — В этом мы схожи.
Сразу после этих слов Мартус Рамен почувствовал жгучую боль в животе.
Он взвыл и принялся кататься по камням.
Демоз встал, расправил крылья так, чтобы не задевать отвесных стен, и прыгнул вверх. Отталкиваясь лапами, в несколько прыжков он оказался под ярким солнечным светом, но здесь оказалось лучше, чем внизу.
Следующие несколько суток он смотрел в небо, наблюдая смену дня и ночи, и размышлял о своем долге перед Хаосом.
После смерти Бегеманта у Демоза ничего не осталось, он не мог захватить или разрушить мир, не хотел возвращаться обратно — туда, где он перестанет существовать как отдельное существо, а станет частью преисподней.
Ему нужна была цель, требовалась точка отсчета, которая позволит ему существовать дальше, не предав себя и Хаос, и в то же время не занимаясь чем-то бессмысленным.
Демоз точно знал, что он способен на многое.
В этом мире реализовать себя он в одиночку не мог, и помочь ему не мог никто. Точнее, почти никто, и он смог вычислить, высчитать, поймать ощущение того человека, что способен дать ему точку отсчета.
День за днем он смотрел в солнце — лик Светлого Владыки, как говорили люди, но на самом деле всего лишь ослепительно яркое пятно, которое когда-то было всего лишь богом. Слушал ветер, носящий пыль, обрывки чужих чувств и желаний, скреб когтистой лапой по камню, гадая по получающимся линиям и узнавая из них о судьбах других демонов.
Он ждал.
И однажды — прошло дней пять, если не шесть — из расщелины выползла миниатюрная женщина, сероглазая и пепельноволосая. Ростом она оказалась едва ли с семилетнюю девочку, но пропорции были как у восемнадцатилетней женщины.
— Ты дал Рамену шанс дожить до моего рождения, — заметила она.
— Да, — кивнул Демоз.
— Ты украл его, затем кормил, а потом ждал меня.
— Да.
— Я, ведьма Лиерра, говорю: ты спас мне жизнь, и я должна тебе. Но из-за тебя не голод и болезнь, а я, своим возрождением, убила любимого человека. И за это ты должен мне.
— Я согласен, — не стал торговаться демон.
— Подставляй спину, — потребовала женщина, похожая на ребенка. — Мы летим в края, где природа более благосклонна, а жизнь менее справедлива — туда, где есть люди.
Демоз нагнулся, неуклюже распластав крылья.
Он никогда не возил на себе никого, но это совершенно не смущало и не злило его. Лиерра была его единственным шансом на настоящее будущее, и он собирался им воспользоваться.
Когда они взлетели, ведьма даже не оглянулась.
Прочитав священные тексты, написанные людьми, эльфами и кем-то еще, кто не оставил после себя подписи, она смогла сложить крупицы истины с тем, что знала раньше, и очень многое поняла.
Теперь она знала, как должен быть устроен этот мир.
Она почувствовала тайные механизмы, которыми неосознанно пользовалась, занимаясь магией.
До собственной гибели она не успела осознать этого, но смерть, а затем ожидание нового рождения в Астрале помогли ей. И теперь знание словно въелось в ее плоть и разум, стало ее сущностью, куда более глубокой, чем даже душа.
Ведьма собиралась многое изменить, и между нею и целью стоял только Владыка Дегеррай.
А пока она летела на демоне, в расщелине между скал оставался обглоданный труп единственного человека, которого она смогла полюбить.
