Вчера ведь сами на собрании постановили… А сегодня как назло… Совесть ведь надо иметь. Нельзя же так. У себя же воруем…
Г р а ч е в уводит Р о м а н а в правление.
Г у д е е в. Правильно, товарищ Грачев!
Т е р е ш к о (тихо, с трудом сдерживая себя). Что — правильно?
Г у д е е в. Тут надо твердой рукой наводить порядки. Иначе — ничего не будет. Разворуют, растащат весь колхоз. Колхозное добро надо оберегать как зеницу ока. И того, кто посягает на колхозное добро, надо рассматривать как врага колхозного строя.
Т е р е ш к о. Это ты правильно сказал, товарищ Гудеев. Тогда скажи: а как тебя рассматривать?
Г у д е е в (оскорбленный, оглянулся на Ковальчука). Это еще что?
Т е р е ш к о. Слова говоришь правильные. А что делаешь? Чтобы сегодня же рассчитался с колхозом за воз сена, который тебе Роман отвез! И по рыночной цене! Если не хочешь пойти вслед за ним.
Г у д е е в. Какое сено?.. А-а, воз сена… Я его не воровал.
Т е р е ш к о. Так упер!
Г у д е е в. Мне привезли по договоренности с председателем. Я просил, и мне хозяин дал.
Т е р е ш к о. Хозяин?
Г у д е е в. Самосеев. А ты кто такой?
К о в а л ь ч у к. Завязывай узелок, Терешко!
Т е р е ш к о. Я кто? В конце концов, хозяин я тут!
К о в а л ь ч у к (Гудееву). Вот так!
З а н а в е с.
Действие третье
Контора правления колхоза. Здесь начат капитальный ремонт, потолок еще не весь застлан новыми досками, и сквозь щели просвечивает ярко-голубое небо. Л и х т а р о в разговаривает по телефону.
Л и х т а р о в. Товарищ управляющий, наши операции помимо банка гроша ломаного не стоят, копеечные… Я понимаю, правильно, но поймите и вы — без этого нам никак не вывернуться. У нас ведь хозяйство, и не какое-нибудь, а образцово-запущенное. Поверьте все же, что мы не жулики… Что?.. Ну это уж слишком… Товарищ управляющий банком, не пугайте нас судом! Я вам сказал: тут сидят не жулики, а коммунисты, которых беспокоят интересы колхоза… И государственных интересов мы не забываем!.. Не стращайте… Фу!.. Фу… (Повесил телефонную трубку, скребет затылок.)
Входят М а л а н к а и Ю л я.
М а л а н к а. Николай Кузьмич, Ковальчука нету?
Л и х т а р о в. А за которым вы охотитесь? Вероятно, за младшим?
М а л а н к а. Нам не до шуток, Николай Кузьмич. Нам председателя нужно. У Юли братик заболел, Колька. В больницу надо отправить.
Л и х т а р о в. А, простите, дело серьезное. Ищите или на ферме, или в поле. (Вышел в другую комнату.)
М а л а н к а. Температура высокая?
Ю л я. Тридцать девять.
М а л а н к а. А что у него? Наша докторка смотрела?
Ю л я. Смотрела. Подозревает дифтерит. А сыворотки у нее нет.
Входит В а с и л ь.
В а с и л ь. Привет, Маланка!
М а л а н к а. Мы с тобой виделись.
В а с и л ь. Верно. Здравствуй, Юля!
Юля не отвечает. Отвернулась.
А мы как будто сегодня не виделись.
Юля молчит.
Юля!
Юля молчит.
Маланка! Будь добра, извини, пожалуйста, я хочу Юлии сказать что-то по секрету.
М а л а н к а. Пожалуйста. (Направляется к выходу.)
Ю л я (не отпускает Маланку). Не уходи, Маланка, не уходи!
М а л а н к а. Лучше места не нашли, кроме конторы?
В а с и л ь. Ну что ж, я могу и при Маланке. Хоть и неудобно при третьем, но это лучше, чем неясность и недоговоренность. А впрочем, Маланка, ты и сама все знаешь и все видишь. Я уже три месяца стараюсь, ищу удобного случая встретиться с ней, поговорить и… не могу. Не хочет, избегает… Даже двух слов не хочет выслушать. (Юле.) Обругай, прогони, но скажи хоть слово. Скажи — и я… я уеду отсюда.
М а л а н к а (с укором). Юля!.. Что же ты молчишь?
Ю л я. Сам знает.
В а с и л ь. Ничего не знаю.
Ю л я. Тогда у людей спроси.
В а с и л ь. О чем?
Ю л я. Знаешь сам.
В а с и л ь. Про это мне люди не скажут. Только ты.
Юля молчит.
Скажи два слова!
Юля молчит.
Одно!
Юля молчит.
Значит, мне надо уезжать отсюда. Сказать не хочешь — головой кивни!
Ю л я (Маланке). Что ему надо? Чего он от меня хочет?
М а л а н к а (расчувствовавшись). Любит он тебя, Юля!
Ю л я заплакала и убежала из конторы.
В а с и л ь (помрачнел). Ну вот и все… Можно отчаливать…
М а л а н к а. Куда? Ну и дурак! Не видишь? Не понимаешь?
В а с и л ь. Вижу.
М а л а н к а. Слепой ты, как котенок. Любит она тебя. Только, пойми это, людских пересудов боится. Отец ведь ее осужденный. Не догадываешься? Эх вы! И чему вас только учили в институте!
В а с и л ь. Узловому методу ремонта тракторов.
М а л а н к а. Оно и видать. Сам ты узловатый… У нее ведь братишка заболел. В больницу надо отвезти. Помог бы отца найти. Пусть машину даст.
В контору входят А к с и н ь я, Г р а ч е в и К о в а л ь ч у к.
К о в а л ь ч у к. А что с ним?
А к с и н ь я. Дифтерит будто.
К о в а л ь ч у к. Как только вернется машина со станции, сейчас же отвезем в больницу. (Василю.) А ты чего тут стену подпираешь? Почему льнотеребилку не ремонтируешь?
В а с и л ь. Нет такой шестеренки. А без нее не отремонтируешь. (Уходит.)
К о в а л ь ч у к. Ну что ж, Грачев, после обеда придется послать человек тридцать на лен.
Г р а ч е в. Когда? Сегодня?
К о в а л ь ч у к. Да, сегодня.
Г р а ч е в. Откуда я людей возьму?
К о в а л ь ч у к. А где твои люди?
Г р а ч е в (упрямо). Где? Ну что ж, могу от молотилки взять, от сортировки, в амбаре, даже с поля снять… могу.
К о в а л ь ч у к (как бы не поняв угрозы). Ну вот, сам подсказал. Люблю инициативных людей, самостоятельных.
Г р а ч е в. А хлеб? А зерновые? Там осталось на пару дней…
К о в а л ь ч у к. Тем более. Да пойми же ты, голова два уха! Отложим уборку льна хотя бы на день — потеряем на качестве волокна, тысячи потеряем. Готовые деньги теряем. Да за такое ротозейство колхозники должны нас палками дубасить.
Г р а ч е в. Пойдем, Аксинья.
А к с и н ь я. Ты иди. Мне еще с председателем надо поговорить.
Г р а ч е в. Не засиживайся. Я ведь людей срываю с работы.
А к с и н ь я. Не задержусь. (Маланке.) И ты тоже выметайся.
Г р а ч е в и М а л а н к а уходят.
К о в а л ь ч у к. Вижу, предстоит серьезный разговор. Чего же молчишь? Давай смелее.
А к с и н ь я. Я думала, сам догадаешься, а ты…
К о в а л ь ч у к. О чем я должен был догадаться?
А к с и н ь я (старается не смотреть ему в глаза). Ищи, председатель, другую квартиру. Нельзя тебе жить у меня.
К о в а л ь ч у к. Почему?
А к с и н ь я. Потому. Уже месяца три, как я хотела тебе сказать, а все ждала — думала, сам догадаешься.
К о в а л ь ч у к. А все же — почему?
А к с и н ь я. Я вдова…
К о в а л ь ч у к. А я вдовец. Ну и что?
А к с и н ь я. Я не шучу, председатель.
К о в а л ь ч у к. Не сватаешься ли ты ко мне, Аксинья?
А к с и н ь я. Я на тебя и смотреть не могу! Я и себя возненавидела из-за тебя! И жить с тобой в одной хате не могу. Убирайся! Сегодня же! Больше терпеть не хочу тебя в своей хате.
К о в а л ь ч у к (сразу посерьезнел). Вот как?..
А к с и н ь я. Вот так.
К о в а л ь ч у к. Это серьезно. Только ты растолкуй мне,
