Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
1929-м он получает заметную роль полицейского инспектора в фильме «Тринадцатый стул» – между прочим, жанр этого фильма впервые в истории кино определяло словечко «хоррор». К тому времени Лугоши уже 2 года блистал на театральных сценах Бродвея в плаще графа Дракулы. Поговаривали, что для первых спектаклей реплики Дракулы венгерский актёр заучивал механически, настолько слабоват он был в английском. Словарный запас с годами расширялся, но венгерский акцент, от которого Лугоши и не думал избавляться, только добавлял Дракуле таинственного шарма. Наконец, в 1931-м на экраны выходит фильм Тода Браунинга «Дракула» с демоническим мадьяром в главной роли. Непревзойдённый эталон стиля «вампир»… Начался бум Лугоши. Дети пытались повторить его гримасы. Пятидесятилетний шалун появлялся на торжественных приёмах в костюме Дракулы. Раздавал интервью, устроившись в живописном гробу. Немало сумасшедших учёных, маньяков, убийц, чудовищ переиграл он в тридцатые годы. Стал суперзвездой времён Великой депрессии. Во всех статьях о Лугоши непременно указывают, что в те годы он получал восторженных зрительских писем больше, чем тогдашний первый красавец Голливуда Кларк Гейбл. И в сороковые стареющий актёр оставался главным киновампиром и монстром. В годы войны он сыграл Франкенштейна, а в 1948-м году снова выступил в роли Дракулы.
Играл Лугоши и «этих загадочных русских»: в суматошной антисоветской авантюрной комедии 1939 года «Ниночка» он во всём своём демоническом великолепии обернулся комиссаром Разининым, который с помощью агента Ниночки (Грета Гарбо) пытается урезонить оставшихся заграницей старых большевиков Иранова, Бурьянова и Копальского.
Его и хоронили в гриме и костюме трансильванского вампира. Винсент Прайс, коллега Лугоши по «ужасному» киножанру, воскликнул: «Может нам, на всякий случай, всё-таки вбить ему в сердце осиновый кол?».
Он стал легендой – героем песен, фильмов, комиксов. Олицетворение Дракулы ХХ века – сгинувшего, но оставшегося на плёнке. Из тридцатых годов он уставился на нас безумными выпученными глазами – и не отводит взгляда.
Изобретатели
И русские, и венгры справедливо считают себя народами любознательными, пытливыми, склонными к изобретательству. Одна из национальных забав и на берегах реки Дуная, и на набережных речки Москвы – поиск незаслуженно забытых изобретений. Тех, к которым причастны венгры и русские. Учёные, механики, самородки и самоучки. Кулибины! Братья Биро!
Если посмотреть на мир сквозь патриотические очки – окажется, что всё в мире изобретено русскими и венграми. Остальные только знай себе спешили в патентные бюро присваивать чужие открытия.
Борьба за национальные приоритеты в истории науки и техники развернулась и в СССР, и в Венгрии в середине ХХ века.
После Великой Отечественной в СССР власть поддерживала рост национального самосознания, а заодно и советского патриотизма. Именно тогда у нас футбольных голкиперов стали называть вратарями, форвардов – нападающими, И это очень хорошо, что, вместо скверно переваренных нашим языком англицизмов появились выразительные русские слова.
Конечно, «борьба с космополитизмом» порождала и немало анекдотических коллизий. Вот, например, доказывая, что честь изобретения велосипеда принадлежит русскому крепостному, цитировали дореволюционного историка: «Во время коронования императора Павла I, следовательно, в 1801 году, мастеровой уральских заводов Артамонов бегал на изобретённом им велосипеде, за что по повелению императора получил свободу со всем своим потомством». Потом, сверив даты, убедились, что речь может идти о коронации не Павла, а Александра I. Известно, что на той коронации тагильский крепостной механик Егор Кузнецов-Жепинский, изобретший конные «музыкальные дрожки» с верстометром и органом, поднёс их вдовствующей императрице Марии Фёдоровне, за что он был освобожден со всей семьёй. Вместе с Егором, в Москве был его племянник слесарь Артамон Кузнецов, который, хотя и «никакого отличия против других равно с ним работы исправляющих не делал», тоже получил с семьёй «вольную». Полагают, что именно это событие и является историческим зерном легенды.
И в России, и в Венгрии азарт борцов за национальные приоритеты в науке иногда брал верх над чувством меры. Тогда-то и появлялись анекдоты про «Россию – родину слонов». Но вершились и благие дела, возвращались из небытия имена незаслуженно забытых изобретателей.
Мечта о полёте
Не будем сводить весь смысл «борьбы за национальные приоритеты» к развесёлым абсурдам. В те годы тысячи людей узнали о настоящих забытых научных подвигах.
Во всём мире изобретателем первого управляемого дирижабля считают Фердинанда фон Цеппелина, но в реальности первый воздушный фрегат сигарообразной формы поднял в небо венгерский конструктор Давид Шварц. Это был летающий корабль, блиставший на солнце алюминиевым покрытием.
Начальный серьёзный опыт в дирижаблестроении Шварц получил в России! В Австро-Венгрии он не сумел добиться финансирования своих опытов. В России Шварц работал инженером и строил свой первый дирижабль. Алюминиевый каркас был продуман до мелочей. Промашка вышла с матерчатой оболочкой. Материя, которую закупили по правительственному заказу, за подписью самого всесильного министра финансов Вышнеградского, пропускала газ…
Крах русского дирижабля не смутил Шварца. В Германии он создаёт свой новый дирижабль – с алюминиевой оболочкой. Когда, наконец, всё было готово для успешного испытания и Шварца телеграммой вызвали в Берлин – на радостях он скончался от разрыва сердца. Автор умер, но испытания в 1897-м году прошли успешно! Среди наблюдавших за полётом первого дирижабля был граф Цеппелин, который поторопился выкупить у вдовы Шварца чертежи инженера и взял с неё расписку не патентовать изобретение мужа. Позже граф построил несколько дирижаблей, аккуратно патентовал все свои изобретения, а о Шварце, чьи разработки он использовал, предпочитал аристократично помалкивать.
В истории техники известны и такие случаи, когда открытие одного венгра было обнародовано под именем другого. Например, изобретение известной как «Говорящая газета» трансляции новостей по телефону, введённой в Будапеште в последние годы ХIХ века, все связывают с именем Тивадара Пушкаша, хотя техническое решение является заслугой также и Нандора Смаженки, который был в то время техническим директором будапештской телефонной сети.
Одним из венгерских изобретений все мы пользуемся каждодневно. Это авторучка братьев Биро, попросту говоря – шариковая ручка. Журналист Ласло и химик Дьёрдь Биро родились в Будапеште. Они мечтали изобрести перо, которое не оставляло бы клякс. И придумали ручку с шариком, который при движении по поверхности вращался и переносил чернила на лист. В конце 1930-х в Аргентине Биро запатентовали изобретение. Первыми оценили изобретение Биро британские лётчики: на высоте чернильные авторучки не писали, а шариковая работала без заминок. В те годы шариковая ручка была весьма и весьма дорогим удовольствием. Ласло Биро разъезжал по разным странам и везде старался выгодно продать своё изобретение. Но на американском рынке его опередил коммивояжер Милтон Рейнолдс, запатентовавший чужое изобретение в США. Рейнолдс сделался миллионером, а Биро не смогли отстоять свои права через американский суд.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
