с какой-то назойливой одноклассницей.
Их особая близость стала причиной, по которой Лея избегала с ней всяких встреч. Ксюша была вторым и последним человеком, которому та могла бы рассказать правду о Рамоне, а говорить правду все еще было тяжело.
Младшая сестра приехала через сорок минут, заявив о себе громким стуком в дверь. Она практически вбежала в коридор, всем видом выказывая недовольство. Если бы кто-нибудь захотел увидеть Лею в девятнадцать лет, ему было бы достаточно взглянуть на Ксюшу. Об их внешнем сходстве упоминали всякий раз, когда видели их вместе: одинаковые светлые волосы, высокий рост, худощавое телосложение, скопление веснушек на носу и угловатые черты лица. Их тип внешности пользовался популярностью в модельном бизнесе, но ни одну из них эта сфера не интересовала. Ксюша училась на графического дизайнера и при любом удобном случае говорила: «Если бы не Лея, которая в тайне от родителей поощряла мои занятия рисованием, я бы сейчас была другим человеком, а может, меня бы уже и не было».
Схожесть сестер не заканчивалась только лишь внешними признаками. Ксюша переняла хитрость и расчетливость Леи, но, вместе с тем, не смогла научиться способности пускать пыль в глаза, потому ее часто называли чересчур жесткой и прямолинейной.
– Что за херня, Лея?! Ты когда успела переехать и зачем? Где Рамон? Почему ты выглядишь, как трупешник?! – с этими словами младшая прошла в ванную и начала мыть руки. Лею позабавила вырисовывающаяся картина нервного мытья рук, но улыбка на ее лице продержалась недолго. Она собралась с мыслями и сказала на одном дыхании:
– Я переехала полтора месяца назад, потому что не хочу жить одна в двухкомнатной квартире. Почему одна? Потому что… Рамон умер, Ксю.
Ксюша села на край ванной и тихо выругалась. Она посмотрела на сестру с сожалением в глазах.
– Прости, что наехала. Иди сюда, – Ксюша протянула к Лее руки так же, как ранее это делал Юрий. Дождавшись, когда Лея подойдет достаточно близко, Ксюша встала, приобняла сестру и начала ободряюще гладить рукой вверх и вниз по ее спине.
Лея больше не плакала. После визита Юрия ей не хотелось показывать эмоции снова.
«Как же я не люблю такие разговоры», – подумала она, проходя на кухню. Ксюша пошла следом.
– У тебя есть сигареты? – спросила Лея.
– У меня с собой только электронка. Ты будешь?
– Давай.
Курить, ругаться матом и говорить на самые разные темы для сестер было в порядке вещей. Лея не помнила, когда Ксюша впервые выругалась перед ней, но зато запомнила страх в ее глазах. «Я не родители», – сказала Лея тогда и выругалась в ответ.
– Самовыпил? – Ксюша сидела, сгорбив спину, положив руки на стол и скрестив пальцы в замок. Она никогда не отличалась грацией или чувством такта, отчего прослыла для многих «пацанкой». Частые драки при отстаивании своих границ не помогали, а, наоборот, усугубляли это звание, данное ей в начальной школе. Родители девушек всегда стремились перекроить нрав Ксюши, за что она их не любила даже больше, чем старшая сестра.
– Не совсем, – ответила Лея после того, как затянулась несколько раз. Она не хотела рассказывать Ксюше всю правду, потому что та, в отличие от Юрия, не умела спокойно принимать подобную информацию.
«Оставим ее концерты до лучших времен, сейчас я к ним пока еще не готова».
– Ты не знаешь, что ли?
– Не-а, – продолжила врать Лея, глядя в глаза сестре.
– Почему тогда уверена, что он умер?
– Он оставил мне записку и все свои вещи. Какой смысл ему врать?
Младшая несколько мгновений молчала, затем процедила:
– Вот дерьмо.
Ксюша не любила тишину. Всякий раз, когда в комнате наступало молчание, она старалась заполнить паузу какой-нибудь историей или потоком бессвязной информации, но бывали ситуации, когда ей не хотелось ничего говорить. Первый раз случился после смерти бабушки, второй – после того, как родители все-таки узнали о ее увлечении рисованием и высказали много неприятных слов в ее адрес, и, вот, спустя пару лет, наступил третий. Обе молчали о своем: Лея скорбела о Рамоне, Ксюша думала о скорби Леи.
Прошло не меньше получаса, прежде чем Лея сказала:
– Извини, что не предупредила о переезде и вообще обо всем.
– О чем ты?! Не извиняйся, – Ксюша с нежностью взяла из рук Леи электронную сигарету и сделала глубокую затяжку, – тут мне извиняться надо.
– Забей. Пойдем, хоть покажу тебе квартиру.
До конца вечера девушки больше не возвращались к истории с Рамоном. Они разговаривали только о Ксюше и только по инициативе Леи. Последней не хотелось рассказывать о разочаровании в своей жизни, о резких переменах, которые пошатнули землю у нее под ногами, о лучшем друге, который иногда совсем не соответствовал своему статусу и о подруге, которая вот уже третий месяц ее игнорировала. Лея не признавала поражений, и сейчас ей приятнее было слушать о глупых студенческих выходках младшей сестры, чем распинаться о том, что все получится, и все будет хорошо, ведь якобы по-другому и быть не может.
Сестры все еще сидели на кухне. Уже было выпито несколько чашек чая и кофе, электронная сигарета была разряжена, от любимых шоколадных конфет Леи, которые Ксюша принесла с собой, осталась гора фантиков.
– Если бы я знала, что происходит, то приехала бы на выходных и осталась на ночь, но так…– начала младшая, которую весь вечер не отпускала весть о Рамоне.
– Я не маленькая, справлюсь, – перебила Лея. Она не хотела отталкивать сестру, лишь констатировала факт, и Ксюша, хорошо знавшая старшую, все понимала, а потому нисколько не обиделась на этот короткий и строгий ответ.
О случившемся Ксюша думать не перестала, но теперь сама проявляла интерес к тому, чтобы уводить темы как можно дальше, как будто пометила территорию Рамона как запретную и расставляла предупредительные знаки в голове.
Они еще некоторое время беседовали, теперь уже на совсем абстрактные и случайные темы, которые возникают, когда главное рассмотрено со всех сторон и ракурсов.
Уже совсем стемнело. Ксюша засобиралась домой, не переставая сетовать на то, что не может остаться.
– Ксю, я как-то прожила полтора месяца и еще проживу, – успокаивала ее Лея.
Они стояли в коридоре. Лея ждала, пока сестра завяжет тяжелые черные ботинки и накинет на себя такого же цвета длинное пальто.
– Ладно… – наконец разобравшись с верхней одеждой, резюмировала Ксюша, – еще увидимся. Теперь я хотя бы знаю, где ты живешь, – сказала она, не скрывая издевки.
– Ой да иди ты, – Лея легонько ударила ее в плечо.
Они по-доброму посмеялись и Ксюша вышла, помахав на прощание рукой и закрыв
