человек является его отцом[249]. Десятого мая Бегин выступил по радио и сообщил о создании своей новой политической партии, Херут (названной также, как газета, выходившая в подполье). К 12 мая Яффа сдалась еврейским силам; очередь была за Иерусалимом. Наконец, 14 мая последние британские воинские части покинули Палестину. В тот же день Давид Бен-Гурион, занимавший должность председателя Национального совета, объявил о создании Государства Израиль. Многие еврейские лидеры собрались в Тель-Авиве на церемонию провозглашения независимости Израиля; Бегин не был в числе присутствовавших.
Поскольку 14 мая пришлось на пятницу и церемония завершилась незадолго до начала шабата, Бегин выждал до следующего вечера, 15 мая, и тогда выступил по радио с речью:
…Это событие произошло после того, как беззащитный народ семьдесят поколений жил в рассеянии и в вечных скитаниях, когда евреев уничтожали только за то, что они родились евреями. И вот, пусть наши страдания еще не кончились, мы вправе и мы обязаны вознести хвалу Оплоту Израиля и его Избавителю за все те чудеса, которые были сотворены в этот день и во все времена. Мы можем сказать, от всей души и с чистым сердцем, в этот первый день освобождения от британской оккупации: Благословен Тот, Кто поддерживал нас и дал нам возможность дожить до нашего времени…
Это были прекрасные слова, особенно если принять во внимание, что в тексте Декларации независимости, которую Бен-Гурион зачитал вслух накануне, вообще не упоминалось имя Бога. (Сам Бегин, будучи избранным премьер-министром, первым делом надел кипу и пошел к Западной стене. Бен-Гурион же, что весьма характерно, провозглашал вновь обретенную независимость еврейского народа после двух тысячелетий изгнания с непокрытой головой.) Бегин продолжал:
Мы продолжим нашу битву, солдаты Господа Воинств, вдохновляемые духом наших древних героев, от покорителей Ханаана до повстанцев Иудеи. Нас будет поддерживать дух тех, кто вернул наш народ к жизни — Зеева Биньямина Герцля, Макса Нордау, Йосефа Трумпельдора и отца возрожденного героизма сынов Израиля Зеева Жаботинского. С нами будет дух Давида Разиэля, величайшего командира наших дней, и дух Дова Грунера, одного из величайших наших солдат… Господь, Бог Израиля, защити Твоих солдат. Благослови их мечи, которыми они укрепляют завет между Твоим избранным народом и избранной Тобою землей. О Лев Иуды, да пребудешь ты с нашим народом, с нашей землей. В битву! Вперед, к победе!
Победа, однако, будет более труднодостижимой, чем можно было бы предположить. И Бегин, и Бен-Гурион праздновали возрождение еврейской независимости, однако Бегин не был приглашен на церемонию провозглашения Декларации независимости, и ему пришлось произносить свою речь в квартире Паглина в Тель-Авиве. Этот факт имел огромное символическое значение. Горечь и недоверие, остававшиеся в отношениях между ними, вскоре поставят под угрозу саму цель, к достижению которой они так неустанно стремились; буквально через несколько недель они и их соратники приведут новорожденное государство на грань гражданской войны.
7
Гражданская война и врагу ворот
…один с моим посохом перешел я этот Иордан, а ныне у меня два стана.
Берешит, 32:11
Война за независимость Израиля разразилась задолго до обретения им независимости. Насильственные действия арабов в 1930-е гг. продолжались фактически без перерыва, а после того, как Организация Объединенных Наций проголосовала 29 ноября 1947 года за раздел Палестины и создание двух государств — еврейского и арабского, — палестинские арабы начали полномасштабную войну. Эта война была в самом разгаре, когда Давид Бен-Гурион провозгласил 14 мая 1948 года независимость Государства Израиль, после чего арабские страны всего региона, включая Ирак, заявили о своей решимости не останавливаться вплоть до уничтожения Израиля. Этой войне было суждено продлиться до середины 1949 года, и в ней погиб один процент всего населения нового еврейского государства.
Но в этой войне были и временные затишья. Начиная с 29 мая 1948 года, через две недели после подписания Декларации независимости, ООН объявила о прекращении огня между Израилем и арабскими государствами. Это прекращение огня, которому было суждено продлиться 28 дней, предусматривало полный запрет на все виды оружия; ни одна из сторон не вправе была ввозить оружие или же укреплять свои позиции. Бен-Гурион знал, что — хотя его только создаваемая армия крайне нуждалась в оружии — нарушение прекращения огня способно серьезно подорвать международную репутацию страны. Он также полагал (и был полностью прав), что арабские армии нарушают это соглашение, — однако он в первую очередь думал о легитимности Израиля, а не его врагов. У Бен-Гуриона были также и другие проблемы военного характера. Ему предстояло сформировать единую боевую силу из Ѓаганы и ее ударных частей — Пальмаха, с добавлением Эцеля и Лехи. Бегин к этому времени уже вышел из укрытия, и все бойцы Эцеля были полностью ему верны — он становился фигурой общенационального масштаба. К тому же после многолетнего недоверия бойцы Эцеля и Лехи не хотели утратить свое независимое положение и служить под началом командиров Ѓаганы, которые еще совсем недавно охотились за ними в разгар операции «Сезон». Бегин и сам признавал, что «было непросто посылать наших товарищей на службу в армию, офицеры которой ненавидели подпольщиков, преследовали их, порочили их репутацию, похищали их и передавали в руки британских служб… Люди, которые должны были принять командование над нашими бойцами, систематически воспитывались в духе ненависти к ним»[250].
Эцель и Лехи предложили Бен-Гуриону, чтобы их бойцы составили отдельные подразделения в структуре новой армии, оставив, таким образом, в своем распоряжении оружие и боеприпасы. Бен-Гурион категорически отказался. В принципе всем было ясно, что в конечном итоге новая страна должна располагать едиными вооруженными силами. Бегин и Бен-Гурион обсуждали как слияние боевых отрядов, так и предложение, согласно которому Эцель будет сохранять свою самостоятельность вплоть до обретения страной независимости. Для Эцеля было бы нелегко смириться с необходимостью подчиняться прежним недругам, хотя для других это стало бы приемлемым компромиссом. Некоторые политические деятели левой ориентации относились к идее слияния весьма критически. Моше Арам, член марксистской партии МАПАМ, говорил с неодобрением: «Это стало бы соглашением с убийцами, с героями Дейр-Ясина»[251].
Через две недели после провозглашения независимости Бегин объявил о неофициальном соглашении, заключенном с Бен-Гурионом, хотя он и не назвал создаваемую армию ее официальным именем, а говорил о так называемых «Объединенных силах»[252]. Армия обороны Израиля была создана 31 мая, а назавтра, через несколько дней после объявленного ООН прекращения огня, Бен-Гурион и Бегин подписали, наконец, официальный договор, согласно которому
