Перед тем, как отправится спать, Чарли заворачивает на кухню, чтобы отключить там свет и слышит какой-то тихий шум. Дверь в подвал оказывается приоткрыта, и звук точно раздаётся из-за неё.
Осторожно спускаясь по лестнице, Саттон старается не потревожить ночного любителя отдохнуть перед телевизором. Он собирается убедиться, что это кто-то из близнецов, но над спинкой дивана возвышается не чёрная макушка. Мужчина улыбается.
На экране телевизора кто-то куда-то бежит, слышны выстрелы и тревожные выкрики, поэтому Нэнси не слышит приближающихся шагов. Она так захвачена сюжетом, что прикосновение к плечам заставляет её подпрыгнуть на небывалую высоту из такого положения.
— Ай! — вскрикивает девушка ударившись головой о что-то твёрдое.
Она бы точно слетела с дивана, не придержи её Саттон, хотя больше всего ему хочется схватиться за подбородок, по которому она так неуклюже засандалила своей черепушкой.
— Это было мощно, — заявляет Чарли, падая рядом с Паркер на диван.
— Я не хотела, — глядит она на мужчину виновато, но тут же меняется в лице. — Не нужно подкрадываться к людям, если не желаете последствий.
— Если ты такая боевая, то может мне не стоило мешать Райту? — усмехается Саттон. — Ты бы с ним в два счёта разобралась, прописав мощный удар лбом в челюсть.
Мужчина намеревался пошутить, но выходит паршиво. Он осознаёт это, заметив, как исчезает из Нэнси та свобода, с которой она разговаривала с ним мгновение назад.
Они так и не говорили с того вечера. Точнее, говорили, но у Паркер не находилось слов, чтобы выразить свои чувства. Она не понимала, что желает донести до Саттона. Он спас её, и, кажется, не только от приставаний, а отчего-то куда более устрашающего. Наверное, от той ситуации, которую ей живо описывал Винсент и от которой у неё после были кошмары.
Нэнси разглядывает Чарли и не узнаёт в нём человека, что встретился в номере отеля и накричал на неё, пообещав сотворить жуткие вещи. В домашней одежде, без галстука и пиджака, он совсем не похож на большого и грозного начальника, заправляющего огромным конгломератом. Не похож на того, кто может запросто купить живого человека. Как вещь.
Паркер зажмуривается. Нет. Он ведь сказал тому мужчине, что она не вещь, и пригрозил ему, запретив подходить к ней. Даже назвал её… Девушка мотает головой. Думать о словах Саттона нельзя. Она и так последнее время только и думает, что о нём и его поступках, не имеющих под собой никакого объяснения. То, что он сказал, будто она его девушка, так это слова, и они ничего не значат. Не значат для него и не должны значить для неё.
— Я посижу с тобой?
— Да.
***
Первые минуты Нэнси не понимает, как надо себя вести и что делать. Спокойствие вечера исчезает. Она спустилась сюда из-за того, что не могла уснуть, и фильм помог успокоиться. Её начало клонить в сон, а сейчас она взбудоражена, и ни о каком покое не может быть и речи.
Девушка ёрзает на месте и сжимает край длинной кофты, слишком пристально вглядываясь в экран телевизора, едва ли следя за сюжетом кинокартины и действиями героев.
— Что смотрим?
Чарли слегка поворачивается к Паркер, чтобы видеть её лицо и одновременно смотреть на экран. Нэнси зависает на миг и принимается сбивчиво рассказывать о том, что увидела в самом начале.
— Тебя нравятся боевики? — задаёт следующий вопрос Саттон.
— Да, — кивает Нэнси. — Мы с папой любили смотреть их, когда он… Когда он был жив.
— Не предполагал, что тебе может нравиться такое.
— Почему? — удивлённо взирает девушка на Чарли.
— Ну, ты не похожа на любительницу, — он притихает, подбирая слова. — Острых ощущений. Тебе бы больше подошла какая-нибудь романтическая комедия, где любовь, красивые слова и обещания быть вместе до гробовой доски.
— Романтическая комедия? — Паркер не ожидала этих слов, и возмущение прорывается само собой. — Я что похожа на любительницу сопливых и неправдоподобных фильмов?
Саттон забавляется, разглядывая девушку, которая и впрямь оскорбилась подобным предположением.
— Если ты скажешь, что ещё и фильмы ужасов обожаешь, то я…
— И триллеры тоже. А ещё я смотрю документальное кино, читаю книги по истории, не переношу розовый цвет и букеты цветов, — выдаёт она запальчиво, складывая руки на груди. — Вы ничего обо мне не знаете.
Чарли следит, как Паркер отворачивается к телевизору. Больше эта ситуация не выглядит забавной.
Он и правда о ней ничего не знает. Самые элементарные вещи типа любимых цветов, вкусов, музыки, всё это тайна для него. Всё, что ему известно, это наличие у девушки старшего брата, который тот ещё подонок, отсутствие других родственников и наличие трёх родинок на спине, чуть ниже первого позвонка. Да и о последнем он бы ни за что не узнал, если бы не потревожил Нэнси.
Они два совершенно чужих друг другу человека, по воле случая запертых в одном доме. Не будь на свете Карла Паркера, Чарли никогда не прознал о существовании Нэнси Паркер, никогда бы не увидел её, не познакомился с ней, не решился ради неё вступить в конфликт с человеком, которого лучше иметь в своих друзьях. Но он узнал, он увидел, познакомился и, скорее всего, навсегда уже стал врагом номер один для Джека Райта. Ради кого?
Ради девушки, которую не знает.
— Извини.
— Что?
Нэнси вновь поворачивается к мужчине.
— Извини, что позволил себе думать стереотипами и втянул в это тебя, — повторяет Саттон. — Девушкам не обязательно любить романтические комедии, розовый цвет и букеты цветов.
Это дико. Ему не надо извиняться перед ней. Он ведь тут хозяин. А те, кто обладают властью, предпочитают оставить всё, как есть, нежели признать свою неправоту. Если он играет, то она верит его игре. Верит этим глазам и усталой улыбке.
Паркер кивает, так как слов у неё нет, но и этого Чарли достаточно.
— Расскажи мне о себе.
Глава 23
Откровенничать всегда проще и легче по ночам. Нэнси где-то слышала данный факт, но опробовать не представлялось возможным. Как таковых друзей в детстве у неё не появилось, а раскрывать секреты маме или папе казалось кощунственным. Пыталась поговорить с братом, но Карл быстро вытолкал младшую сестру за дверь, ставя тем самым жирную точку в их доверительных отношениях.
С Чарли всё получается. Поначалу Паркер жмётся и выдаёт общие фразы, отвечая на вопросы мужчины, но через какое-то время осознаёт, что уже сама рассказывает какие-то истории из жизни. Фильм давно закончился, и экран теперь выполняет некую функцию лампы, давая немного света, освещая диван.
— … не то, чтобы мама с папой не покупали мне новые вещи или держали в чёрном теле, но всегда кажется, что другие люди живут лучше тебя. Именно поэтому я начала шить одежду, — девушка кривится. — Правда без популярного лейбла на груди, она всё равно не имела значения.
