ледяных вершин где-то внизу невероятных размеров озеро, заполнившее собой низину межгорья, словно огромное зеркало разбрасывало вокруг по зеленым склонам ослепительные блики, отражая лучи уже сошедшего с зенита солнца. С трудом привыкнув к яркости этой фейерии, Жан сумел разглядеть там внизу, у берега этого чудного озера желтые черепичные крыши. Сами домики отсюда с высоты перевала казались настолько малы, что напоминали рассыпавшиеся по столу хлебные крошки. Среди желтых крыш слегка выделялась серая масса, увенчанная острым шпилем, очевидно городской кафедральный собор.
В Женеве Жан не рассчитывал хоть сколько-нибудь задерживаться. Только переночевать и утром снова в путь. Отсюда до Базеля ехать еще не один день. Нужно торопиться.
Карета подъехала к городу уже с началом сумерек. Однако возница направил её не в центр как обычно, а по окраине. Совсем скоро карета через широкие ворота въехала в какой-то Двор.
– Фух! Прибыли, мсье! Здесь наш перегрузочный плац. Сюда мы приезжаем, сдаём поклажу. Отсюда же каждое утро и разъезжаемся куда будет нужда. Коли думаете ехать дальше, потолкуйте с управляющим, он вас определит. А переночуете тут же в гостинице, вот она – возница махнул рукой в сторону добротного каменного дома.
– Благодарю вас, любезный! – устало вымолвил в ответ Жан, стаскивая с кареты свой небольшой дорожный сундук с нехитрыми пожитками. «Хорошо бы завтра же отправиться дальше. Жаль, не успею посмотреть на этот городок, ну да ладно» – подумалось ему. Из дверей дома, который по всему был и почтовой конторой, и трактиром, вышел невысокий круглый старичок, очевидно, управляющий. Он по-хозяйски оглядел прибывшую карету, потом стал о чём-то расспрашивать возницу. Разговаривали они на каком-то малопонятном, вероятно местном языке. Наконец, всё обстоятельно выяснив и отдав распоряжения, старичок обратился к Жану на сносном французском.
– Добро пожаловать, мсье! Я господин Вулиц, здешний управляющий Бернской курьерской компании. Если вы прибыли в Женеву надолго, то прошу вас остановиться в моей гостинице, здесь вы найдете все, что вам нужно.
– Благодарю вас. Но мне нужно добраться до Базеля и как можно скорее …
– В Базель? Хм. Завтра я отправляю почту в Лозанну. На ваше счастье в карете найдется для вас местечко. Из Лозанны вы сможете за пару дней добраться до Берна, а от него до Базеля пути не больше трех дней.
– Хорошо, будь по-вашему. А сейчас мне нужен хороший ужин и кровать. Надеюсь она не будет так же раскачиваться, как сейчас эта земля у меня под ногами.
Старичок, усмехнувшись, что-то выкрикнул на своем языке и сейчас же, появившись словно из ниоткуда, к ним подбежал какой-то юноша, как видно слуга. Выслушав распоряжения, он знаками пригласил Жана следовать за ним, а сам, взвалив на плечи жанов сундук, проворно засеменил к дверям гостиницы. Жан, едва выйдя из кареты и слегка размяв ноги, почувствовал, как жутко он устал. Всё тело налилось свинцовой тяжестью, а ноги сами непроизвольно пружинили, словно под ними сейчас был зыбкий, раскачивающийся пол кареты, а не твердая земля. Да, путешествие в карете по горным перевалам это вовсе не вечерний моцион по цветочным аллеям. Жан, не глядя по сторонам и понурив голову, утомлённо побрел вслед за слугой. На входе в гостиницу он едва не столкнулся с каким-то человеком.
– Прошу прощения, мсье! – Жан извинился, силясь разглядеть в вечерних сумерках, кто же едва не сбил его с ног. Тот тоже от неожиданности остановился.
– Жан?! Это ты, Жан? – воскликнул вдруг он.
Его голос показался Жану уж слишком знакомым. Неужели …
– Луи! Ты ли это? Но откуда ты взялся? – в свою очередь удивился Жан. Перед ним стоял Луи дю Тиллье, тот самый ан-гулемский священник, приютивший Жана в своем доме, когда тот скрывался от преследований, а после ставший ему добрым товарищем. Разглядев наконец друг друга, друзья крепко обнялись.
– Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть, Луи! Как ты здесь оказался? Только не говори, что намеренно приехал сюда, чтобы встретить меня!
– Ещё чего! Вообще-то я пришел к Вулицу осведомиться нет ли для меня писем, кои я ожидаю из Франции. Сегодня как раз должна прибыть карета с почтой.
– Так значит твои письма должны быть в тех сундуках, что норовили придавить меня, пока я трясся в этой самой карете как замерзший таракан в бутылке.
Друзья, рассмеявшись, вошли в двери гостиницы.
– Извини, Луи, я немного устал с дороги. Мне нужно умыться и прийти в себя. Я пока поднимусь в комнату, что обещал мне Вулиц, приведу себя в порядок. А ты подожди меня внизу. Надеюсь, ты не слишком занят, чтобы отказаться от ужина? Я угощаю.
– Подожди, Жан. Давай пойдем ко мне. В городе я снимаю комнату. Остановишься на первое время у меня, потом подыщешь себе приличное жильё. Я так понимаю, ты появился здесь неспроста и останешься надолго.
– Благодарю за приглашение, Луи, но увы. Конечная точка моего пути ещё далека отсюда. Завтра на рассвете я должен ехать дальше. Но сегодня у нас в запасе целый вечер. Давай-ка вместе поужинаем и поговорим. Уверен, тебе есть что рассказать, да и мне тоже. За столько дней пути мне так не хватало доброго собеседника. Прошу, не отказывай мне в этом.
Луи не рассчитывал на такой поворот и потому обескураженно сник.
– Будь по твоему, Жан. Хотя, признаться, мне жаль, что ты так скоро намерен уехать. Я и друзья мои полагали, что ты намеренно приехал сюда, чтобы помочь и поддержать нас словом и делом. У нас тут такое происходит…
– И что же, позволь спросить?
– Охотно расскажу. Ты сказал, что нуждаешься в собеседниках? Значит будешь не против, если я приглашу некоторых моих здешних друзей. Они тоже евангелики. Думаю, тебе будет интересно с ними поговорить. Так что приготовься к диспута-ции!
– Как скажешь! А ты пока займи стол у очага, да прикажи принести вина на всех. Я скоро.
Взбудораженный нежданной встречей и предстоящим её продолжением, Жан бодро поднялся по лестнице к назначенной ему комнате, тем более что слуга с сундуком давно ждал у её дверей.
Спустя время, освежившись и переодевшись, Жан вышел из своей комнаты наверху. Внизу было оживленно и весело, как наверное в любом другом трактире под конец дня. Было видно, что местные горожане и проезжие постояльцы по обычаю собирались здесь за столами, чтобы в своей компании за сытным ужином и чарой вина поговорить без спешки о том о сём и каждый о своём. Впрочем, и разговоры, хотя и на разных языках, везде, будь это трактир в Париже, Нераке, Ну-айоне или вот
