надежду, что тайна будет сохранена и открыта только достойным.
«А кто может быть достойнее ангелов? – подумала Леля. – Я обязательно все сделаю правильно, матушка Татьяна, только ты мне помоги. Дай понять, что надо делать, куда в первую очередь идти». – Она зажмурилась, чтобы не видеть окружающих, и чтобы они тоже не увидели переполнявшие ее чувства.
Пред ней ясно встали последние строки из письма, жирно обведенные прямоугольником. «Стихотворение! Именно в нем – разгадка, – осенило ее. – Конечно, надо прочитать перевод текста из шкатулки и, сложив его со стихотворением, я получу возможность понять, что мне делать дальше».
– Наташа, – произнесла она, хриплым от волнения голосом, – мне надо скопировать текст, пожалуйста.
– Да, конечно. Я сейчас все сделаю, – раздался как бы издалека нежный голос.
«Какая добрая девушка, – Лельку захлестнуло чувство любви, – какие вокруг хорошие люди. Почему мне все так бескорыстно помогают? Удивительно!»
Она пребывала как во сне. Ей казалось, что она видит маленькую келью, горящую свечу и немолодую монахиню, которая чувствует приближение беды и пытается спасти всех, кого может. Конечно, ведь она должна была успеть предупредить царицу. Ведь у нее тоже был дар! Петр помиловал царицу, потому что не нашел никакой зацепки, чтобы казнить! Это она, Татьяна, сделала все, что было в ее силах. Но многие не поверили ей и погибли. Она увезет эту боль с собой в Старую Ладогу вместе с измученной царицей.
– Эй! Ты чего задумалась? – Сережа тронул ее за плечо, – мы будем что-нибудь еще смотреть? Наталья Александровна ждет.
– Нет, спасибо большое, – она вернулась к действительности, – владелицу шкатулки мы нашли, а это – главное. Надо теперь позвонить Рите Григорьевне: пусть эрмитажные будут в курсе. Подождем их заключения, здесь самим не разобраться.
Ей почему-то не хотелось ничего говорить, а тем более обсуждать в присутствии Аллы Сергеевны. Казалось, та читает ее мысли, и от этого девушке становилось не по себе. Любовь ко всем на свете, которая ее посетила при чтении письма, уже прошла. А в реальном мире ей хотелось скорее домой, подальше от людей, подумать и поговорить с ангелами. Впечатление от письма было настолько сильным, что не хотелось его потерять, променяв на вежливые разговоры. Хотелось снова побыть в этом счастливом состоянии любви, в котором, по всей видимости, и жила монахиня Татиана.
Она молча взглянула на своего друга.
Сережа почувствовал, что надо прощаться побыстрее. Он улыбался за двоих, и сердечно благодарил специалистов. Потом оглядевшись, взял под руку свою боевую подругу и повел в сторону выхода.
– Подождите, пожалуйста, – сказала вдруг Алла Сергеевна, и Сережка ощутил, как вздрогнула Леля.
– Не оставите свои координаты, вдруг мы еще что-нибудь найдем? – спросила она.
– Давайте лучше Ваши, мы перезвоним через день–другой. – Он улыбнулся самой своей невинной улыбкой. – Не хочется Вас затруднять.
– Конечно, – она порылась в сумочке и протянула им элегантную визитку. – Звоните, не стесняйтесь.
– Обязательно, – Сережка приветственно поднял одну руку, а другой потащил Лелишну к выходу.
– Ты чего? – удивилась она, – я сама прекрасно дойду.
– Сделай вид, что тебе нехорошо, – наклонился он к ней – сваливаем по–быстрому. Там в коридоре парень стоит, я его как-то у Льва Доберманыча видел.
– Не пугай меня, – шепотом ответила Леля, бледнея на самом деле.
– А может, они не за нами?
– Не будь наивной, если они сюда пришли, то точно не в читальный зал.
И он затащил ее в первую попавшуюся дверь, за которой оказалась небольшая комната, вся заставленная стройматериалами.
– Феодорит, Мокий, нужна ваша помощь, вы здесь?
Они с облегчением увидели своих друзей.
– Без паники! – бодрый голос Мокия вернул им присутствие духа, и они сразу заулыбались и почувствовали прилив сил.
– Спасайся, кто может? – поинтересовался он.
– С удовольствием, но мы не знаем, как.
Феодорит задумчиво посмотрел на Мокия.
– Как ты думаешь, они пролезут в отверстие, где раньше был дымоход?
– А почему нет? Трубочисты раньше везде пролезали, – бодро ответил тот.
– Феодорит, неужели это ты предлагаешь? – жалобно спросила Леля. – А что, другой идеи совсем нет?
– Есть, но не такая интересная,– пояснил Мокий и показал на спецодежду строителей, сваленную на деревянных козлах для ремонта.
– Гениально, – мигом сообразил Сережа, – как в американских боевиках. Устраивают пожар, чтобы смыться, переодевшись пожарными.
– Ну, вам обоим переодеваться не обязательно. Вас ищут парочкой, а вы выйдите по отдельности. Девушка не привлечет внимания. Тут все сотрудницы – девушки. Главное, не отклоняйся от нужного маршрута, мы подскажем, как лучше выйти.
– А где мы встретимся? – спросила Леля, – может, в метро сразу нырнуть, там никто не найдет. А потом через час у тети Инны. Договорились?
– Хорошо, только ты иди первая, если что, приду на помощь.
– И не делай шпионский вид, – добавил Мокий. – Настоящий библиотекарь – быстрый, спокойный, без излишних эмоций. Правда, если с ним разговаривать томным голосом, – он с улыбкой посмотрел на Сережу, – он может и покраснеть. Но это бывает очень редко.
– Так… Я попросил бы без комментариев, – пропыхтел Сережа, втискиваясь в заляпанный комбинезон, и возмущенно добавил: – Чего-размер-то такой маленький, может, он женский?
– А может – детский? – поинтересовался Мокий.
– Не мучайся, возьми другой, – рассмеялась Леля. – Ну, я пошла. Феодорит, ты со мной?
– Конечно, выходи, и, не поворачивая головы, направо. Иди до конца по коридору, никуда не сворачивая.
С помощью друга девушка успешно прошла на выход и побежала в метро. Там она, следуя законам детективного жанра, поменяла пару поездов и через час вернулась в тетушкину квартиру дожидаться Серегу.
Феодорит куда-то исчез и Лелишна осталась наедине со своими мыслями.
Волшебное чувство, которое посетило ее при чтении письма, давно исчезло, осталась только тревога: как доберется Сережа? Воображение услужливо рисовало всякие ужасы, и она изо всех сил стараясь сосредоточиться на чем-нибудь обыденным. Например, на ужине. Обед давно закончился, и все нормальные люди шли домой ужинать. «А ненормальные бегают от бандитов», – грустно причислила себя Леля к определенной категории граждан.
Настроение было задумчивым, и она решила начать со звонка маме, чтобы потом на это не отвлекаться. Она позвонила маме с обычного телефона, и, выяснив, что все хорошо, никто не замерз и все сыты, оставила их на дальнейшее попечение тети Инны. Так уж получилось, что с тех пор, как мама стала часто болеть, Леля была за старшую в семье и так привыкла к этому положению, что не представляла, как маму можно оставить одну с Машей без дополнительной опеки.
Леля сидела на кухонном диванчике, поджав ноги и мысленно перебирала все события сегодняшнего дня, пытаясь вспомнить подробности и составить цепочку событий.
Итак, монахиня Твердышева
