— Поселитесь в моей берлоге. Здесь недалеко. А вот до школы далековато. Ближе к осени решим, как нам быть. Если понадобится, я тебя и на вертолете доставлять буду. Ты когда-нибудь летал на вертолете, а, Петька?
Господи боже. Да он же просто в восторге! Вон, уже все распланировал даже. И все бы ничего, но почему-то мне кажется, что в его планах на жизнь с Петькой мне отведена не последняя роль. Тремор с пальцев перебрасывается на тело. Меня конкретно штормит.
— Нет. Не летал.
— Ну, значит, все у нас впереди. Ты, Петя, главное, херней страдать прекращай, — наводит строгости Акай. — Убегать… Не дело это. У здешнего люда и без тебя полно дел. Вон, спроси у Исы. Да и куда тебе бежать, а, Петька? Или думаешь, тебе в детдоме будет лучше, чем у нас с Саной?
У нас с Саной… Вот именно. Я не ошиблась. Он действительно… Действительно собрался играть в семью.
Мой хрип тонет в Петькином:
— Не думаю. Иса мне рассказал, как там плохо.
— Иса? — Акай удивленно вздергивает бровь.
— Я — детдомовский.
— Иса — подкидыш. Представляешь, пап? — хлопает глазенками Петька. — Он долго жил в столице, а теперь вернулся, чтобы попытаться отыскать мать.
— Вот как? А что ж ты мне ничего не сказал? — настораживается Акай. — Я бы помог. Людей бы подключил, позвонил куда следует.
— Боюсь, Петя чуть переоценил значимость этого вопроса в моей жизни. Да и не девочка я, чтобы мне помогать. Сам справлюсь.
Под прицелом изучающего взгляда Акая Иса равнодушно ведет плечами. Несколько секунд Акай задумчиво молчит, повышая градус моей тревоги до запредельного, а потом откидывает голову и смеется.
— Все время забываю, какой ты чертяка! — сжимает руку в кулак, ритмично потрясает в воздухе, а следом, поддавшись чувствам, еще и приобнимет Ису за плечи.
— Ох ты ж черт! Что-то я засиделась. А на работе полным-полно дел, — вру я, спешно выбираясь из-за стола. Нет никаких сил смотреть на это. Поддерживать диалог… Мне нужно переварить то, что я узнала. — Все, что найдете в холодильнике на обед — ваше.
Хватаю сумочку и едва ли не бегом несусь к двери.
— Девочка! — Каменею. — Ты ничего не забыла?
Закрываю глаза. Ну, конечно… Конечно, забыла. Возвращаюсь, глядя строго перед собой. В спину ударяются волны исходящей от Исы ярости и, разбиваясь о мой негнущийся хребет, окатывают тело ледяными брызгами озноба. Встаю на цыпочки и легко целую Акая в губы. Когда мы не одни, обычно этого достаточно. Но только не сегодня. Он обхватывает мой затылок своей мягкой лапой и углубляет поцелуй… Кровь шумит в ушах. Петька делает вид, будто его вырвало, издавая вполне правдоподобные звуки. Акай отстраняется. Оборачивается к внуку и отвешивает ему дурашливый щелчок по носу.
Как добираюсь до работы, не помню. Мысли в голове скачут, как блохи. Я понимаю, что в таком состоянии ничего не решу, но не могу успокоиться. И мне кажется, что зловонное болото, в котором я барахтаюсь столько лет, очень скоро засосет меня окончательно. Я будто уже там с головой. Мне не живется, не дышится.
Ну, зачем? Зачем я встретилась с Исой? Я же не могу теперь… Раньше могла. А теперь не могу!
Тренькает входящее сообщение.
«На нашем месте. Через десять минут».
Откуда у него мой номер?
«Записал, пока ты спала».
Стираю оба сообщения трясущимися пальцами. Как воришка, оглядываюсь по сторонам. Черта с два. Я никуда не пойду! Не могу. Не имею права… Рисковать им. Отбрасываю телефон. Вскакиваю с места… Но, сделав несколько кругов по кабинету, сгребаю со стола сумочку и почти бегу к машине.
Здесь и впрямь недалеко. Если потороплюсь — успею. Какое же это наваждение! Морок… Воздух раскаляется и потрескивает. Я включаю радио, чтобы заглушить звуки в голове. Я не безумная. Не безумная…
Так какого же черта творю?
Мне хватает ума спрятать машину в подлеске. Здесь — медвежьи тропы, и местные сюда не суются. Мы, наверное, в безопасности, да… Но я все равно вздрагиваю от каждого шороха. И затравленно оглядываюсь.
Он подходит ко мне со спины. Обнимает за талию и бесцеремонно проникает под кофточку сразу двумя ладонями.
— Иса… — томно выдыхаю я, подаваясь к нему всем телом. От его размеренного дыхания за спиной меня пробирает дрожью предвкушения. Но я все равно не могу не заметить… Не дать нам двоим шанс: — Так нельзя… Мы не можем…
— Ты сюда приехала, чтобы это сказать? — его холодные пальцы легонько касаются моих сосков. И замирают.
— Я не знаю, зачем приехала! — кричу и без сил обмякаю в его руках. Почему-то не сомневаясь, что он удержит. — Я не знаю! Не знаю… Не знаю…
Глава 15
Иса
Несмотря на то, что солнце не абы как припекает, в лесу все еще прохладно. Огонь желания плавит что-то внутри, и это что-то проступает на коже влажной пленкой, которую, обдувая, холодит налетевший с гор ветер. Я ежусь от убийственного контраста — жара и холода. Любви и ревности. Желание забрать себе и в то же время отдать себя полностью. Ничего не жалко. Никого…
— Так нельзя… Мы не можем… — говорит Сана. А я уверен, что сдохну, если мне вдруг придется ее отпустить.
Твердыми пальцами расстегиваю молнию на ее брючках. Тяну книзу. Сана дергается. Будто птица о прутья клетки бьется. Но я понимаю, что она не от меня бежит, а от своей несвободы, которая нам обоим в ее представлении может выйти боком. И потому не отпускаю.
— Я сумею нас защитить, — повторяю, как мантру.
Сана всхлипывает. Собравшись с силами, рвется прочь, но, не удержавшись на ногах, спотыкается и падает на мягкую подложку мха. В последний момент я успеваю чуть сгладить её падение. Она заваливается на одно колено, выставив перед собой руки. Утыкается в плечо лбом и замирает, тяжело дыша, как зверь, пойманный в ловушку. Впрочем, у меня и у самого какие-то проблемы с дыханием. Я оседаю на землю следом за ней. Крепче сжимаю руки на её упругом животе и, как слепой котенок в поисках мамкиной сиськи, тычусь носом в нежное местечко у Саны за ухом, давая нам обоим время успокоиться. И как-то пережить момент, в который вдруг почему-то все так обострилось, что кажется, любое действие теперь несовместимо с жизнью. Вдох-выдох. Обжигая ее нежную кожу вырывающимся из носа паром…
— Тише-тише… Ничего не будет, если ты не хочешь. Я уйду. Слышишь?
Сана на миг каменеет. Я проникаю пальцами под резинку тонкого джемпера и осторожно веду вверх-вниз. Не позволяя себе большего.
— Хочешь, мы просто поговорим?
Она долго молчит.
— Нет. Продолжай, — наконец сдается.
— Так? — я чуть меняю направление движения и стекаю пальцами вниз. Очерчиваю кромку трусиков, задерживаюсь на твердом узелке в ожидании её ответа.
