— У меня голова треснет, малышка. Просто напополам расколется.
— Я соберу, не переживай. Атхор, — позвала я, поднимая веки и попадая в плен темных глаз. — Я никогда не видела себя такой. Ты видишь все совершенно иначе, я не такая, какой ты меня представляешь.
— А может это ты неправильно себя видишь? — Рывок, и он подхватывает меня за ноги, усаживая на свои бедра и придавливая спиной к стене. — Ты ошибаешься, Лима. Не слушаешь, упрямица.
— Заткнись уже и поцелуй меня.
Он замер, не веря своим ушам, но промедление закончилось слишком быстро.
— Ты сама попросила.
Сумасшествие.
Вновь это невероятное чувство, которое мужчина вызвал во мне в прошлый раз. Грань отчаянья, близость, словно мы делаем что-то запретное, что останется нашей тайной. Не грязной и пошлой, а откровенной.
— Лимаааа... — шипел он, срывая с моих плеч ткань пеньюара, сдвигая шелк в стороны, прижимая бедрами все ближе и несдержанней.
Я рвала пуговицы на его камзоле, рубашке, мечтая добраться до желанного тела мужчины, что как ни крути, имел особенное значение в моей жизни.
Не описать, но нить, что связывала нас с первой встречи, становилась все крепче.
— Люблю тебя, девочка, — рычал он мне в губы, зарываясь пальцами в волосы, шаря ладонями по телу и целуя так, будто у нас есть лишь несколько секунд. — Люблю.
Мне показалось, я услышала фанфары триумфа, когда мужчина проник в меня, заполняя собой до невыносимой тесноты. Мгновения на вдох, на осознание сладкой пытки и первое движение — резкое, но такое желанное.
Атхор легко удерживал меня в воздухе, подхватив под ягодицы, резко ударяя бедрами, позволяя до кончиков пальцев ощутить его желания, страхи и решимость.
— Не прогоняй меня. Псом у твоих ног буду, Лима, только не прогоняй!
С разворота он усадил меня на стол, и я обхватила ногами мужские бедра, позволяя ему проникать еще ближе, глубже больше.
Он был особенным.
Спокойным, умиротворенным, со всей строгостью темных глаз. Таким я помнила его в нашу первую встречу. Такой зажатый, неразговорчивый скептик. И все это скрывало его настоящего — этого страстного, обезумевшего от любви мужчину, что предпочел мои желания и планы, своему собственничеству. Он сделал для меня больше, чем кто бы то ни было.
Это не два подарка под красивыми лентами, это огромный мир возможностей, которых я достигну, ведь он в это верил.
— Только не оставляй меня, — чувствуя подбирающуюся грань, прошептала я, даже не надеясь что он услышит мой хрип.
— Я буду рядом, обещаю. Всегда буду. Кем угодно.
Толчки, толчки и вновь этот дикий танец раз за разом кружит голову, только сердце мое выворачивает наизнанку от незнания, что будет завтра.
Но есть Атхор. Он будет всегда. Он так сказал, он пообещал! А значит, есть свет.
— Атхо-о-ор! — прокричала я на выдохе, закрывая глаза и проваливаясь в сладкий туман, что словно адреналин напрямую в сердце подбрасывал тело в воздух.
Он рычал, вколачивал меня в стол и ревел зверем, сдавливая так сильно, что костям в пору трескаться и хрустеть. Но и его оргазм оказался близок, и, прижимая мои бедра к себе, он и на миллиметр не сдвинулся, чтобы покинуть мое пульсирующее лоно.
Он целовал меня, медленно, с наслаждением, собирая губами кристаллики пота, рассыпанные на груди. Прикусывал губами соски, ключицы, плечи и наконец собрал ладонями мои волосы в хвост на затылке, заставляя смотреть ему прямо в глаза:
— Я вернусь с твоей дочерью. Очень и очень скоро. Ты больше никогда не услышишь о своем муже и нормально вырастишь своего ребенка. Продержись здесь без меня, будь осторожна, и обещаю, я вернусь и больше тебя не оставлю, ни на миг. А теперь ты должна идти, братья скоро вскипят от бешенства.
— Тебе ничего не будет? — запоздало вспомнила я, понимая что подставила его под гнев господ.
— Нет, не переживай об этом, — улыбнулся он и мягко поцеловал меня в припухшие губы. — Будь моя воля, целовал бы тебя целую вечность. Тебе пора малышка. Иди, учись быть властительницей.
— Скажешь тоже.
— Скажу. И нужно — повторю еще раз.
Он стянул до конца рубашку со своих плеч и аккуратно вытер мою промежность, убирая самые явные следы близости. Поправил платье на моих плечах и, не сдержавшись, в очередной раз поцеловал:
— Беги, малышка. Я обещаю, очень скоро вернусь.
— Я тебе поверю.
— А я не подведу.
Ненавижу долгие прощания, и поэтому спрыгнула со стола и бросилась прочь, с какой то радостью, словно открыла страшную тайну и теперь она не мешает жить, вдохнула свежий воздух, покинув корабль.
— Что-то вы долго. — Кэл смотрел сурово и нервно постукивал носком ботинка по земле.
— Изучала свой подарок. — Улыбка на лица расплывались все сильнее, и, пожав плечами, я напомнила братьям об их планах: — Теперь можно и отдохнуть, верно?
Помолчав и лишь смерив меня тяжелым взглядом, Алекс протянул локоть, приглашая подойти.
— Неужели он лучше нас? — недовольно, но тихо спросил Кэл и фыркнул.
— Я еще не поняла, — игриво подмигнула я вмиг помрачневшим братьям.
Скоро я увижу свою доченьку.
Атхор обещал.
Глава 27
Ночь я провела в роскошной комнате, нежась в мягкой постели, на дорогих шелках. Мои будущие мужья меня не тревожили, а вот Сантеншет всюду ползала за мной. Даже спать взобралась ко мне под одеяло. Придется как-то объяснить Эве, что эту змею не нужно бояться.
Наутро я узнала, что Алекс и Кэл отбыли по делам, зато со мной хочет познакомиться их сестра — Линета. Девушка, такая же божественно красивая груолка, ждала меня в оранжерее. Одевшись в выданное мне обтягивающее платье с глубоким декольте, я в сопровождении слуги навестила Линету.
Ее серо-голубые глаза сверкнули азартом при моем появлении, лицо украсила озорная полуулыбка. Этому милому созданию едва ли было восемнадцать. Ее белокурые волосы были собраны в прическу, на тонкой шее блестело колье. Изящная аристократка с отточенными плавными движениями.
Она кивнула слуге, и тот налил нам по чашке чая на столике в центре. Мы сели на удобные плетеные стулья со спинками.
— Так значит, это ты и есть? Подарок Рея? — очаровательным голосочком спросила Линета, с детским любопытством рассматривая меня. — Красивая. Тебя Линой вроде зовут?
— Лимой, — уточнила я. — Алимия — мое полное имя.
Линета поднесла чашку к губам и сделала глоток чая. Что-то в ней меня настораживало. Она вроде хотела подружиться, но выстраивала между нами какой-то понятный только ей барьер.
