У входной двери кто-то стоял. Аполлон из гостиной услышал, как он стучит, подошел к двери, когда стук стал громче, поднял руку и открыл все три замка. И увидел в коридоре мужчину с синим лицом, но без носа и рта, у него были лишь глаза. Мужчина протиснулся внутрь, опустился на колени перед Аполлоном и снял синюю кожу. Под ней оказалось лицо его отца. Аполлон улыбнулся и обнял его, а тот прижал его к себе, и Аполлон услышал шум бегущей воды. Потом Брайан Уэст открыл рот, и оттуда потек белый туман. Аполлон попытался отвернуться, но отец крепко его держал, заставляя смотреть. Квартиру быстро заполняла серая пелена, и шум воды стал громче и яростнее. Брайан Уэст поднял Аполлона на руки и понес в туман.
«Ты пойдешь со мной», – сказал он.
Аполлон вздрогнул и проснулся. Он ожидал, что окажется в своей прежней квартире в Куинсе, что снова стал мальчиком. Однако рядом, в постели, лежали его жена и сын. Эмма, не открывая глаз, кормила мальчика грудью. Аполлон повернулся к ним спиной, но заснуть снова не смог.
Глава 27
Шесть месяцев без сна – это совсем не то же самое, что три месяца без сна. Разум становится топким, а тело превращается в нечто медлительное и мягкое, передачи заедают. Ким это знала, но все равно удивилась, когда пришла к Эмме и увидела, что у сестры жутко измученный вид. Одно дело, когда речь идет о твоем пациенте, и другое – твоя сестра. Ким пришлось нажать на кнопку звонка не менее восьми раз, и прошло около десяти минут, прежде чем один из зомби открыл ей дверь.
– Эмма? – позвала Ким, стоя в дверном проеме.
Она поставила на пол медицинский чемоданчик и сумочку. Ким не стала обнимать сестру – она и сама не понимала почему.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Эмма, и ее голос был настолько лишен эмоций, будто она разговаривала во сне.
– Я звонила тебе и писала сообщения целую неделю, – сказала Ким. – Пришло время шестимесячной проверки для тебя и Брайана.
Эмма посмотрела в квартиру. Раннее утро, но внутри царила темнота.
– Брайан с Аполлоном, – сказала она. – А мне нужно кое-куда сходить.
Услышав ее слова, Ким перестала быть встревоженной акушеркой и снова стала старшей сестрой.
– Ты ведь понимаешь, что это контрольные медицинские ориентиры, – сказала Ким. – Мне нужно сделать работу.
Эмма в ответ лишь пожала плечами, и ничего больше.
Ким чувствовала, что готова начать спорить и обвинять Эмму, но почему? Многие матери игнорировали ее послания, и ей приходилось согласовывать новые даты посещений, или они вовсе забывали о назначенных встречах и попросту спали, сколько бы она ни звонила в звонок. Ким закрыла глаза и постаралась успокоиться.
– Я могу сходить вместе с тобой по твоим делам? – спросила она.
Только теперь Эмма на нее посмотрела.
Ким хотелось расчесать волосы сестры, убрать их в хвост, помыть ей лицо, накормить ужином и уложить в постель. Ким подняла руку, но остановила себя. Глаза у Эммы всегда были немного ассиметричными, правый слегка больше левого, но сейчас несоответствие стало более отчетливым. Или так Ким показалось. Правый глаз Эммы выглядел каким-то распухшим. Ким поставила чемоданчик с медицинскими инструментами у порога и подождала, когда Эмма запрет дверь.
– Ну, и куда мы идем? – спросила Ким, когда они спускались по лестнице.
– Если ты пойдешь со мной, то увидишь, – ответила Эмма.
Они пошли на север по Форт-Вашингтон-авеню. Утренний час пик уже закончился, наступило время пожилых людей и родителей с маленькими детьми. За пределами дома Эмма выглядела лучше, во всяком случае, она убрала волосы с глаз, а через несколько минут даже заговорила.
– Я перестала проверять свой телефон, – сказала она. – Вот почему я не знала, что ты придешь.
– А когда перестала? – спросила Ким.
– Может быть, около месяца назад, – ответила Эмма.
На перекрестке со Сто восемьдесят первой улицей Эмма не стала дожидаться зеленого сигнала светофора, просто вышла на проезжую часть и подняла руку. Машины, которые начали поворот, остановились.
Ким попыталась ее догнать. Водители не гудели Эмме, но, когда к ней поспешила Ким, принялись громко ругаться.
Они зашагали дальше по Форт-Вашингтон и миновали Беннет-Парк.
– Аполлон каждое утро приходит сюда с ребенком, – сказала Эмма. – Он теперь почти не спит.
– Брайан почти не спит? – удивилась Ким.
– Аполлон, – сказала Эмма. – У него начались кошмары.
– Если он уходит с Брайаном по утрам, тогда у тебя появляется возможность отдохнуть, пока их нет.
Эмма продолжала идти вперед.
– Я не сплю, пока их нет, – сообщила она. – Я вообще не сплю. У нас наступила полная катастрофа.
Ким отметила это для себя, чувствуя, как ее тревога снова начинает расти. Она перешла в профессиональный режим, стараясь найти опору в опыте.
– Ты можешь начать принимать дифенгидрамин или есть препарат, который называется «спокойный сон», – сказала она. – Оба безопасны при кормлении грудью. Ты пьешь кофе? Кофеин может оставаться в тебе дольше, чем тебе кажется.
