Мама молчит, сцепив тонкие пальцы. Я никогда так с ней не говорила, и, догадываюсь, сейчас ей не слишком приятно. Я и не сомневаюсь в том, что каждое ее решение было продиктовано заботой обо мне, но рано или поздно она должна понять, что душит меня ею.
— Мам, — тяну руку через стол и сжимаю ее ладонь. — не обижайся.
Мама смотрит на мою руку, затем переводит взгляд на меня, и ее лицо смягчается.
— Я не обижаюсь, Ева. Кто-то из нас двоих должен быть умнее. Но решения своего менять не собираюсь — ты пойдешь на стажировку к Мейсону. Точка.
Почему-то именно в этот момент, я впервые осознаю, что меня никто не слышит: ни мой муж, ни моя мать. Двум самым близким людям совершенно наплевать на мои желания.
— Передавай Джейку привет, — говорит мама в дверях, вручая мне пакет, набитый органически полезной едой. — В следующий вторник у вас годовщина, не забыла?
Я забыла. Впервый раз за всю нашу совместную жизнь.
— Конечно, помню, мам. — вру, бессознательно берясь за дверную ручку.
— Вот и замечательно. — она расцветает в доброжелательной улыбке и бережно целует меня щеку. — Женщина должна помнить о таких событиях. Семья — это…
Не дослушав очередную лекцию о мудрости и необходимости женщины быть терперливой, я вылетаю за дверь. Подбегаю к лифту и нервно тычу кнопку, словно за мной гонится свора собак. Хочется сбежать, от мамы, от Джейка, от себя. От своего тупого бессилия.
Выхожу на улицу и достаю из сумки телефон. Даю себе минуту на раздумье, после чего набираю Нику.
Он берет трубку с третьего гудка:
— Хей, златовласка! — его голос энергичный и весёлый, что губы сами дёргаются в улыбке. — Надеюсь, ты звонишь с хорошими новостям?
— А что для тебя хорошие новости, Ник? — уточняю, и от чего-то начинаю смущенно водить носком по асфальту. Не думала, что после разговора с мамой способна на флирт, но, кажется, именно это я сейчас и делаю. Флиртую с Ником.
Тон Ника становится низким и вкрадчивым:
— Например, если бы одна моя студентка сообщила, что готова активировать безлимитный абонемент на секс со мной прямо сегодня.
Жаркое тепло моментально растекается по животу, и это становится ещё одной причиной тому, почему я твердо отвечаю:
— Тогда можешь считать, что у тебя сегодня удачный день.
Повисает пауза, от которой я затаиваю дыхание и сжимаю пакеты в руке. Почему он молчит?
— Где ты? — наконец, раздается хриплое. — Я тебя заберу.
22
Ник
— Ник, — Кирк Давенпорт, ректор Нью-Йоркского университета хмурит монолитную седую бровь и скрещивает между собой узловатые пальцы. — Во первых, хотел лично высказать свою признательность за сотрудничество и за то, что выделил для нас свое время. Понимаю, что для финансиста в Уолл Стрит в карьере преподавателя вряд ли привлекателен заработок.
Слегка киваю в согласии и молчу, предоставляя старику перейти к основной причине того, почему он пригласил меня в свой кабинет. А она совершенно точно есть, потому что моя опытная задница редко подводит.
— Ты, наверное, догадываешься, что я позвал тебя не только для того, чтобы петь дифирамбы, Ник. — Кирк подтверждает мою догадку. Делает паузу и сверлит меня цепким взглядом из-под нависших век: — До меня дошли слухи, что ты общаешься с одной из своих студенток, скажем так…ближе, чем с остальными.
Ректор поднимает бровь и многозначительно смотрит на меня, очевидно, ожидая, что вторую часть его монолога договорю я сам. Не дождется. Я же не один из его студентов, которые под пристальным ректорским оком падают в ноги и каются в смертных грехах. Не делал этого в годы учебы и сейчас, тем более, не собираюсь. Спокойно встречаю его цепкий взгляд и просто жду.
Мы меряемся яйцами около минуты, пока моя крепкая молодая мошонка, ожидаемо, не побеждает вялый пашот Кирка, и тот снова не начинает говорить:
— Речь идет о Еве Бэйтс, Ник. Я получил информацию, что после учебы вас часто видят вместе в твоей машине. Исходя из этого у меня основание полагать, что это не просто…
— Прошу прощения, мистер Давенпорт. — перебиваю старика. Тот явно к такому не привык, поэтому слегка морщится. — Просто хочу уточнить: помимо того, что я подвожу мисс Бейтс домой, есть еще какие-то вопиющие обстоятельства, указывающие на то, что сплю со своей студенткой? Речь ведь идет об этом, я правильно понимаю?
— Таких обстоятельств нет, но…
— В последнем тесте, который я проводил, мисс Бэйтс получила оценку D, что вряд ли может указывать на то, что я ее как-то выделяю из остальных, верно? Так уж вышло, что мы живем по соседству, и мне не составляет труда подвозить ее после учебы. Не знал, что это запрещено уставом университета.
— Это не запрещено, Ник, — миролюбиво соглашается Кирк. — Но ты должен понимать, что другие студенты…они склонны домысливать.
— Кто? — спрашиваю его в лоб. То, что это был кто-то из моего арбузного фан- клуба, я даже не сомневаюсь. Ревнивые зомби открыли сезон охоты на бабочек.
— Это не имеет значения. Достаточно того, что подобные слухи дошли до меня и до нескольких преподавателей.
— Мистер Давенпорт, скажу вам как мужчина мужчине: мисс Бейтс, пожалуй, единственная из моих студенток, кто не подсовывал номер своего телефона под автомобильный дворник, не выслеживал меня после лекций и не пытался вломится ко мне в туалетную кабинку, с предложением удовлетворить меня орально.
Ловлю изумленный взгляд старика и киваю:
— Да, и такое бывало. Это издержки того, что вы выбрали преподавателем тридцатилетнего красавчика, который, к тому же, следит за своим телом.
Не скромно вышло, но у нас же здесь откровенный мужской разговор.
— Иными словами, мистер Давенпорт, я бы не принимал близко к сердцу женскую зависть. И к тому же, — вздыхаю и для пущего эффекта делаю паузу: — Вы ведь знаете, что мисс Бейтс замужем?
По окаменевшим морщинам вижу: старик не знал.
— Я понял тебя, Ник. — говорит после секундных раздумий. — С тем, кто активно распространяет эти слухи по университету будет проведена беседа.
— Ко мне больше нет вопросов?
Кирк поднимается с массивного кожаного кресла и протягивает мне руку:
— Нет, Ник. Спасибо тебе. Можешь идти.
Я покидаю кабинет со смешанными чувствами: удовлетворением от того, что угроза репутации Евы снята, и гадливым послевкусием того, что мне пришлось бодро лгать уважаемому человеку в лицо.
****
Я с сожалением слежу, как златовласка упаковывает великолепную четверку в белый кружевной бюстгальтер, и отвожу глаза, чтобы не спровоцировать едва опавший член на следующий порно-раунд.
