Сержант Селлерс с восхищением посмотрел на нее.
— Черт, да ты романтик, — сказал он и хотел было взять Бертуза руку, но та резко отдернула свою.
Ты когда-нибудь получишь от меня по физиономии, если будешько мне приставать, — сказала она.
— Вот что мне нравится в женщинах, — защищался Селлерс, —практичность и твердость.
— Фрэнк, женщинам нравится думать, что они женственные имягкие, — заметил я.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Заткнись наконец, у тебя достаточно своих неприятностей, —бросила мне Берта.
Я подвинул к ней через стол пустую чашку и сказал:
— Боюсь, тебе придется поухаживать за мной. Берта наполнилачашку. Селлерс посмотрел, как она добавляет в кофе густые желтые сливки, изаметил:
— А я уже не могу пить со сливками.
— Тем хуже для тебя, — отрезала Берта. Зазвонил телефон. Недожидаясь, пока Берта возьмет трубку, Селлерс рванулся из-за стола, расплескавмой кофе на блюдце, и выскочил в гостиную.
— Просто слон в посудной лавке, — прокомментировала Берта. —Здоровенный коп, пытающийся казаться цивилизованным. Одну минутку, дружок,сейчас я все сделаю. — Она подошла к раковине, выплеснула из блюдца кофе,долила чашку, вновь поставила ее передо мной и сказала: — Держи свою чашку, ато, когда эта горилла опять сядет за этот чертов стол, он его простоперевернет. В чем дело? Берта плохо поджарила бекон?
— Все было очень вкусно.
— Так доешь, что осталось. Я покачал головой.
— Почему?
— Не знаю. В последнее время со мной всегда так. Чувствуюсебя очень голодным, потом съем несколько ложек, и начинает болеть желудок. Ябы не смог проглотить больше ни кусочка, даже ради спасения собственной жизни.Я и так съел сегодня больше, чем всегда. Я действительно проголодался.
— Бедненький, — посочувствовала Берта, присев к столу.
Я отпил кофе. Берта по-матерински ласково наблюдала за мнойсвоими маленькими глазками.
Когда через некоторое время сержант Селлерс вошел на кухню,он хмурился и был так поглощен своими мыслями, что забыл взять свой стакан идолить себе виски. Когда он усаживался за стол, Берта схватила мою чашку сблюдцем и держала их, пока он не сел.
— Ну, что там нового?
— Все в порядке, — сказал Селлерс. — Ребята съездили ипотрясли этого парня. Он сказал, что Дональд у него был и задавал вопросы ослучившейся с ним автомобильной аварии. Господи, и на этот раз ты меня провел.
— Каким это образом?
— Когда ты сказал, что это не имеет отношения к нашемуубийству. Я готов был поставить двухмесячное жалованье против фальшивогочетвертака, что ты заговариваешь мне зубы. Но парень сказал, что твои вопросыкасались только данного случая. Потом к нему заявилась девица, назвавшаясярепортером одной из газет, и начала задавать вопросы насчет той же самойаварии. Он позвонил в газету, которую она назвала, узнал, что она это всесочинила, и выгнал ее вон. Насколько я понимаю, — продолжал Селлерс, — Дональдбыл немного неосторожен, но он вовсе не дурак. Он нашел этого Каллингдона ипоехал поговорить с ним. Девушка поехала туда за ним следом, но Дональд нетакой идиот. Он знал, что она следит за ним. Когда она вошла в дом, он стал ееждать в своей машине. Каллингдон говорит, что подошел к окну, чтобы попробоватьразглядеть номер машины этой девицы. Он видел, как она садилась в свою машину.Дональд в то же время вылез из своей и подошел поздороваться с девушкой. Онявно пытался заставить ее говорить. Потом сел к ней в машину, и они уехали.Каллингдон говорит, что Дональд специально обошел ее машину спереди, чтобы тане могла ускользнуть от него, рванув с места. Каллингдон считает, что Дональдочень умный и ловкий парень.
— Он такой и есть, — подтвердила Берта.
— Итак, Каллингдон наблюдал за этими событиями. Онпризнался, что спустился к машине Дональда и посмотрел регистрационноесвидетельство, чтобы проверить, кто он такой. Оказалось, что Дональд сказал емуправду. Он назвал свое настоящее имя и честно сказал, зачем пришел. Это всеговорит в пользу Дональда.
Я продолжал молча пить кофе.
— По словам Каллингдона, машина довольно долго стояла у егодома. Он несколько раз выглядывал в окно, и она оставалась на том же месте.Потом он выглянул в очередной раз, и ее уже не было. Он не видел, когда Дональдподошел, чтобы ее забрать. Теперь, если только Дональд нам расскажет…
Я вытащил бумажник, вынул квитанцию, которую взял у таксистадля отчета о своих расходах, и протянул Селлерсу:
— Этот таксист отвез меня туда.
— А где ты сел в такси? — спросил Селлерс.
— Где-то на Седьмой улице, — небрежно сказал я. — Не могуточно сказать где.
Селлерс тяжело вздохнул:
— Ну ладно, я думаю, с этим все ясно. Кто-то подложил тебе вмашину это орудие убийства, пока она стояла у дома Каллингдона. Так кто же,черт возьми, это мог быть?
— А вот это уже дело полиции. Я собираюсь поехать домой илечь спать.
— Твой друг Каллингдон оценил то, что ты сказал ему правду.И, между прочим, с точки зрения полиции, ты поступил тоже очень хорошо.Каллингдон просил передать тебе, что сумма, выплаченная страховой компанией,составляла семнадцать тысяч восемьсот семьдесят пять долларов. Он считаеттакже, что дело было улажено при условии, что ее адвокаты получат свою долю, иона составила от трети до половины всей суммы.
— Очень любезно с его стороны, — заметил я.
— Это все означает, — хмуро сказал Селлерс, — что тыдействительно работал над другим делом. Вот этого я никак не могу понять.
— Но у нас же большое агентство и множество разных дел, —сказала Берта.
Селлерс задумчиво посмотрел на нее и промолчал.
— Ну все, — сказал я. — Еду домой спать, больше не могу.
— Бедняжка, по тебе видно, как ты устал. Селлерс вместе сБертой проводили меня до дверей.
— Мне следовало сразу сообразить, — сказал Селлерс, — что тыне мог бы сделать такую глупость — найти орудие убийства и запрятать его всвоей машине.
— На ручке были отпечатки пальцев? — спросила Берта нарочитонезаинтересованно.
— Только следы пальцев тех парней, что нашли его и долговертели в руках, прежде чем поняли, что это такое. Убийце хватило ума засунутьорудие убийства в багажник чужой машины, так что он должен был догадаться стеретьсвои отпечатки.
— А на лезвии? — спросила Берта.
