той лишь разницей, что к участию в процессе подключилась армия.
Спустя полвека, при Виши, Ксавье Валла, назначенный Петэном на пост генерального комиссара по еврейскому вопросу, черпает свой антисемитизм в каждой из трех жизненных сфер. Для него евреи — проклятый народ с точки зрения богословия, опасны в политическом смысле и вредны — в экономическом плане. По правде говоря, назначение евреев на ключевые посты Франции, вне зависимости от того, правые они или левые, лишь усиливает ненависть антисемитов. Осознание того, что Леон Блюм, Жан Зай, Жорж Мандель могут быть министрами, невыносимо для людей, которые яростно клеймят «воров» и «жидов», так же как их предшественники клеймили протестантов Вальдек-Руссо, Фрейсине и др.
К этому идейному течению примкнули все те, кто считает, что с начала ХХ столетия во главе большинства революций стояли не протестанты, а именно евреи: Лев Троцкий в России, Роза Люксембург в Германии, Бела Кун в Венгрии. Белоэмигранты из России в своих книгах не замедлили развить этот тезис, чтобы сподвигнуть противников русской революции на Западе на борьбу с большевизмом. Нацистская пропаганда, в свою очередь, также клеймила на чем свет стоит «иудобольшевизм».
Наконец, последнее идейное течение в антисемитизме, которое было более тесно связано с французским пацифизмом, исходило из того, что евреи, будучи жертвами, становятся опасными. Став беженцами из Германии или Австрии в эпоху нацизма, они возбуждают французское общественное мнение и настраивают его против Германии. Таким образом, питая своими речами милитаризм, евреи превращаются в препятствие для франко-германского сближения и, соответственно, для мира. Такова точка зрения Марселя Деа, который, правда, подписал петиции против расовых преследований в Германии и в странах Центральной Европы. Писатели Робер Бразийяк и Луи Фердинанд Селин неистовствуют в этом вопросе, выпуская антисемитские листовки. Впрочем, роль, которую играют евреи, прибывшие во Францию из-за границы, начинает волновать даже французских евреев: публицист Эммануэль Берль обвиняет евреев-иностранцев в том, что те толкают Францию к войне, а в 1940 г. он становится пресс-секретарем маршала Петэна. Эту ипостась антисемитизма поддерживают также те, кто не является антисемитом, например группа пораженцев, которые стремятся к соглашению с Гитлером еще до поражения, которое они считают неизбежным. Жан Жироду, министр информации в правительстве Даладье (1939–1940), полагает: «Наша земля стала жертвой нашествия. но нашествие это осуществляется не путем наступления армий, а путем проникновения сюда иностранцев. как это было в Римской империи. Сотни тысяч евреев-ашкенази, избежавших польского и румынского гетто, [хлынули] сюда, а они предрасположены к анархии и коррупции».
Все эти круги и сторонники течений антисемитизма смешиваются между собой. Они правят бал в издательском деле: фирмы «Галлимар» и «Грассе» подчиняются режиму Виши, а затем — Петэну. То же самое происходит в кинематографе: в этой сфере, как замечают историки кино Пьер Сорлен и Франсуа Гарсон, единственные из французов, которые могут играть иностранцев, — это евреи: благодаря своему внешнему виду, повадкам и манере говорить (фильмы «Новые богачи» Андре Бертолье (1938), «Господин Бегония» Андре Югона (1937)). Скрытый антисемитизм кинорежиссера Жана Ренуара проявился в фильме «Великая иллюзия». Правда, пригласив еврейского актера Марселя Далио на положительную роль, Ренуар, наоборот, считал, что так он борется с антисемитизмом. Далио сыграл роль фронтовика — лейтенанта Розенталя на полях Первой мировой войны, и тем самым Ренуар выступил против французских крайне правых, обвинявших евреев в том, что те в военную пору якобы отсиживались в тылу. Тем не менее оказывается, что в фильме герой Розенталя — единственный пленник, располагающий значительными финансовыми средствами, хотя его семья не живет во Франции уже долгое время. Его товарищи по лагерю «привыкают» к его щедрым продуктовым посылкам. Решившись на побег из плена Розенталь и лейтенант Марешаль — герой Жана Габена рискуют, и в трудный момент в Марешале вспыхивает плебейский антисемитизм, хотя в дальнейшем товарищеские чувства берут верх.
Полвека спустя после периода молчания, наступившего после огласки масштабов геноцида над евреями, Ле Пен вновь воскрешает некоторые идеи из арсенала антисемитов, добавляя при этом, что геноцид евреев был всего лишь «эпизодом» в истории Второй мировой войны. И так же как антипротестантизм уступил свое место антисемитизму в начале ХХ в., отрицательное отношение к арабам в некоторой степени пришло на смену отрицательному отношению к евреям в конце столетия.
Антимилитаризм
Антимилитаризм, который охотно ассоциируется у людей с антиклерикализмом, изначально был более тесно связан с эволюцией политических режимов. Это течение появилось на свет после падения Наполеона, когда военные дискредитировали себя, а солдат стал казаться реликтом прошлого, которому не оставалось ничего другого, как исчезнуть окончательно. В своем произведении «Рабство и величие армии» писатель Альфред де Виньи, которому не чужд милитаризм, вспоминает об устаревшем и варварском характере армейской системы. В частях армии развеваются старые знамена Французской революции и Империи, олицетворяющие якобинскую идею. Стендаль пишет, что хорошим тоном считалось высмеивать военных — «этих носящих на груди свои кресты глупцов, наглецов, хвастунов и крикунов», а появляться в салонах одетым в военный мундир уже не считается признаком хорошего тона. «Нет, военная доблесть уже не в моде» — говорит герой романа Стендаля «Красное и черное» Жюльен Сорель.
Общественные настроения меняются с наступлением революций 1830 и 1848 гг., когда людям начинает казаться, что их судьба вновь зависит от армии. Между 40-ми и 60-ми годами, как считает Рауль Жирарде, происходит окончательный переворот в восприятии обществом военных. Армия сыграла ключевую роль в подавлении ряда восстаний, будь то восстание лионских ткачей в 1831 г., июньские дни 1848 г. или последствия государственного переворота Луи Наполеона 2 декабря 1851 г. Как писал полковник Обер, с 1839 г. «свобода… стала солдатом, теперь солдатом также станет порядок». Партия порядка объединяется с армией, воплощающей национализм якобинцев. Не кто иной, как социалисты Пьер Прудон и Константен Пекёр, а также республиканцы, в частности Леон Гамбетта, предлагают в годы Второй империи очистить «казармы и монастыри». Армию воспринимают как репрессивную силу, а военную верхушку обвиняют в том, что она замордовала простых солдат. Позже мотив измученного службой солдата будет иметь успех в фильмах «Поезд в 8:47» Анри Вюльшлеже (1934) и «Забавы эскадрона» Мориса Турнёра (1932). Именно тогда антиклерикализм и антимилитаризм слились воедино. В течение
