По настоянию Черчилля, 3 января в штабе Эйзенхауэра в Версале состоялось совещание с участием де Голля, Черчилля и Брука. В конце концов Эйзенхауэр уступил и согласился, что нужно удерживать Страсбург, и де Голль так воодушевился, что немедленно составил проект коммюнике. Управляющий его кабинетом Гастон Палевски доставил письмо в британское посольство, чтобы сначала показать его послу – Даффу Куперу. Тщеславное заявление «звучало так, будто это де Голль созвал военных на совещание, на котором было разрешено присутствовать премьер-министру и Эйзенхауэру». Дафф Купер убедил Палевского сбавить тон.
Кольцо окружения вокруг Бастони было прорвано, и американские войска стали получать достаточное снабжение по воздуху, но когда немцы поняли, что не смогут дойти даже до реки Маас, то сосредоточили все усилия на штурме города. Гитлер между тем решил начать следующее наступление в Эльзасе, под кодовым наименованием «Северный ветер». Это был лишь отвлекающий маневр, который не имел особого успеха.
Контрнаступление Монтгомери началось 3 января. Сражение было жестоким, мешал сильный снег, но в исходе никто не сомневался. Четыре дня спустя, подавленное эго Монтгомери вновь вышло из-под контроля, когда он проводил пресс-конференцию. Черчилль дал «добро» на его выступление, так как Монтгомери обещал, что оно укрепит единство союзников. Но выступление имело совершенно противоположный эффект. Монтгомери, отдавая должное боевым качествам американских солдат и делая упор на свою верность Эйзенхауэру, дал понять, что руководил сражением практически единолично, а вклад англичан был решающим. Черчилль и Брук были в ужасе и немедленно «осудили негативные последствия интервью Монти». Черчилль выступил в парламенте, делая упор на то, что это было американское сражение, а вклад англичан был минимальным. Но отношения союзников уже были испорчены.
Англо-американский альянс также страдал в этот период из-за событий в юго-восточной Европе и решимости Черчилля «уберечь» Грецию от коммунистического правления. Крушение власти немцев в этом регионе, ускоренное продвижением Красной Армии в Румынию и Венгрию в октябре, вывело гражданскую войну в стране в открытую фазу. Греция была еще одним примером того, как Вторая мировая война перерастает в латентную Третью мировую войну.
Тяготы оккупации, наряду с голодом и экономической разрухой, привели к заметному полевению населения, которое было социально консервативным до войны. Произошел инстинктивный сдвиг влево, зачастую без четких идеологических предпочтений, который способствовал широкой поддержке движения ЭАМ-ЭЛАС. И хотя ведущей силой в движении были коммунисты, ЭАМ был полон политических противоречий, отражающих множество различных точек зрения, особенно касающихся вопросов свободы и построения социализма. Земельная реформа и эмансипация женщин были двумя другими вопросами, которые жарко обсуждались в обществе. Единственной общей основой для соглашения было то, что традиционная политическая система, в особенности монархия, не в состоянии решить те проблемы, с которыми столкнулась Греция. Даже лидеры компартии были расколоты и не уверены в том, идти ли к власти демократическим путем или взять ее силой оружия.
За несколько месяцев до «неудобных» договоренностей Черчилля, Сталин послал в Грецию военную миссию. Ей дали поручение предупредить Компартию Греции «принять геополитические реалии и начать сотрудничать с англичанами». Даже одного этого факта достаточно, чтобы объяснить, почему Сталин должен был прятать усмешку, когда рассматривал «процентное соглашение» Черчилля в Кремле.
Несмотря на предупреждение Сталина, антианглийские настроения в ЭАМ-ЭЛАС были невероятно сильны из-за поддержки Черчиллем короля Георга II, который намеревался вернуться в Грецию после ухода немцев. Английские офицеры Управления стратегических операций в начале года смогли организовать переговоры и положить конец борьбе между ЭАМ-ЭЛАС и некоммунистическим Республиканским греческим национально-демократическим союзом (ЭДЕС). Затем, в апреле 1944 г., ЭАМ объявил «революционные выборы», пытаясь в качестве правительства добиться определенной законности. Нет необходимости говорить, что на этих выборах могли победить только кандидаты от ЭАМ. Георгиос Папандреу отверг предложения ЭАМ-ЭЛАС стать главным кандидатом, так как не хотел быть фиговым листком, прикрывающим движение, которым исподволь манипулировали коммунисты. Вместо этого он стал главой греческого правительства в изгнании в Каире. Однако других политиков левого центра убедили принять участие в выборах.
ЭАМ-ЭЛАС усилили давление на всех несогласных, выставляя их предателями и врагами народа. Многих расстреляли. Коллаборационистское правительство в Афинах с одобрения немцев сформировало батальоны безопасности для борьбы с ЭАМ-ЭЛАС. На их террор ответили контртеррором. В Афинах городские партизаны ЭЛАС, с одной стороны, и батальоны безопасности и жандармерия, с другой, вели грязную войну, которая обострилась в марте. Многие бойцы ЭЛАС были схвачены и отправлены в Германию на принудительные работы. Батальоны безопасности пытались реабилитироваться, когда уход немцев из страны стал неизбежным. Заключенным чаще позволяли бежать. Греческому правительству в изгнании в Каире и англичанам было направлено сообщение, которое заверяло, что батальоны безопасности не будут препятствовать освобождению страны, а, напротив, будут приветствовать его.
В начале сентября их представители пытались прощупать почву для мирных переговоров с ЭАМ-ЭЛАС, но с ними отказались иметь дело, хотя большинство населения стремилось к прекращению насилия. Уличные бои продолжались. Немецкие войска, еще находившиеся в Греции, боялись, что наступающая на севере Красная Армия отрежет им пути отхода с Балкан. Те солдаты вермахта, которые не были немцами, а просто насильственно были мобилизованы в немецкую армию, стали массово дезертировать. Немецкое отступление началось в начале октября, и многие из отъявленных коллаборационистов тоже бежали на север, опасаясь быть расстрелянными «андартес» – греческими партизанами. ЭАМ-ЭЛАС пытались установить порядок, где только могли, чтобы утвердить свою роль в качестве будущего правительства, но ситуация на местах сильно различалась, в зависимости от района страны. Последние немецкие войска оставили Афины 12 октября, убрав с Акрополя висевший там флаг со свастикой. Огромные толпы людей вышли на улицы, когда появилась большая колонна ЭАМ-ЭЛАС, скандируя «лаократия» – «правление народа».
Прибывшие вскоре английские войска из состава III корпуса генерала Рональда Скоби, были встречены бурными приветствиями. Но английская политика по отношению к Греции была частично обусловлена монархическими симпатиями Черчилля, незнанием ситуации при оккупации и вытекающих отсюда политических реалий, и, прежде всего, намерением премьер-министра Великобритании вывести Грецию из сферы советских интересов. Георгиос Папандреу, который возглавил правительство национального единства, вначале включавшее некоторых членов ЭАМ, назначил в администрацию и ряд известных правых, связанных с батальонами безопасности. Черчилль не был склонен к компромиссу, особенно после своего соглашения со Сталиным. Он дал Скоби, не самому политически грамотному командиру, прямое указание жестко реагировать в случае нападения на английские войска. 2 декабря члены правительства от ЭАМ подали в отставку в знак протеста против приказа разоружить партизан. Правительство планировало сформировать Национальную гвардию, многие члены которой должны быть набраны из ненавистных батальонов безопасности. На следующий день, во время массовой демонстрации ЭАМ на площади Синтагма полиция открыла огонь, то ли от нервозности, то ли в ответ на произведенные выстрелы. Левые утверждали, что это было сделано намеренно, чтобы спровоцировать столкновение. В городе нападали на полицейские участки. Англичан не трогали, но Скоби послал воинские части занять город. Бойцы ЭЛАС открыли огонь по англичанам. В городе начались бои, ситуация стала выходить из-под контроля. Королевские ВВС выслали «бьюфайтеры» и «спитфайеры», которые с бреющего полета начали обстреливать позиции бойцов ЭЛАС. Это было катастрофической ошибкой. ЭЛАС начали массовые расстрелы семей реакционеров и брали заложников как в Афинах, так и в Салониках.
