– Леди Офелия Брокколи, – с царственным достоинством отвечала я. – Неподражаемая женщина. Весь Лондон сходил по ней с ума, пока она не уехала в Индию.
– Весьма в этом сомневаюсь. – Графиня намазала кусок омара мягким сыром и откусила внушительный кусок. – Почему в таком случае я о ней никогда не слышала?
– Это и правда очень странно, – сказала я. – Бабушка была очень разборчива в знакомствах. А вы, будучи лишённой подбородка графиней с гнилыми зубами, как никто отвечали её представлениям о подобающем обществе.
Услышав это, графиня почему-то чуть не подавилась омаром и закашлялась. Кусок омарового мяса выскочил у неё изо рта и, пролетев через весь зал, упал на прическу баронессы из Глочестера. В эту минуту мимо нас прошла дама под вуалью. Графиня Карбункул тут же её невзлюбила.
– Наверное, это пресловутая мисс Анонимка, – заявила она. – Было бы вполне в её духе пробраться сюда, чтобы подслушать побольше сплетен для своей отвратительной колонки. Я не прочь разорвать её на клочки голыми руками. – Она натянуто хохотнула. – Шучу, конечно.
Я сочла, что самое время сообщить графине о куске омара, застрявшем в щетине на её подбородке.
Графиня ахнула и густо покраснела:
– В самом деле?
– Да, дорогая. Будь он чуть побольше, вы могли бы ловить на него форель, просто склонившись над ручьём.
Графиня схватила салфетку и вытерла подбородок, но при этом уронила намазанную мягким сыром клешню себе на платье и снова ахнула от ужаса.
– Только посмотрите на это пятно! – закричала она. – Какой кошмар! Какой позор для моей репутации!
– Чепуха, – отмахнулась я, проникшись некоторым сочувствием к этой недотёпе. – Я уберу пятно в мгновение ока!
Вооружившись салфеткой, я обмакнула её сперва в шампанское, потом в клюквенный соус.
– Что вы делаете?! – спросила графиня и попятилась.
– Спасаю положение, – ответила я с торжествующей улыбкой. – Эта смесь быстро сотрёт пятно. Для полной уверенности я обычно советую добавить столовую ложку жучиных крылышек, но где ж их тут взять…
– Это платье обошлось мне в целое состояние! – завопила графиня.
– Не стоит так себя казнить, дорогая, – сказала я, набрасываясь на пятно. – Уверена, на манекене оно смотрелось чудесно.
Графиня продолжала пятиться от меня к столу, словно не хотела, чтобы я к ней прикасалась. Понятия не имею почему.
– Не трогайте меня! – взвизгнула она.
Тут события приняли дурной оборот. По какой-то неведомой причине графиня не желала, чтобы я ей помогла. Хуже того, она, судя по всему, опасалась, что я задумала навредить ей! В стремлении оказаться от меня как можно дальше она упёрлась седалищем в стол и выгнулась назад. Вот так и вышло, что пучок гигантских павлиньих перьев у неё на шляпе угодил в пламя свечи. И вспыхнул. Огонь побежал по перьям подобно лесному пожару, и миг спустя уже вся шляпа графини полыхала.
Две дамы, стоявшие поблизости, ударились в крик.
Графиня Карбункул потянула носом воздух:
– Что это горит?
– Вы, дорогая, – пояснила я.
Графиня выпрямилась и отыскала глазами своё отражение в зеркале. И только тогда завопила как дамочка, на которой горит шляпа.
Разумеется, я с готовностью бросилась ей на выручку. К тому времени огонь уже подбирался к волосам графини, поэтому действовать надо было решительно. Я огляделась по сторонам, высматривая, чем бы сбить пламя. И нашла искомое, едва мой взгляд упал на пиршественный стол.
– Приготовьтесь, графиня Карбункул!
– К чему?! – взвизгнула она.
Словно бешеный бык я ринулась на графиню и опрокинула её спиной на стол. Нельзя сказать, что она упала легко, как пёрышко – судки с подливой и запечённые фазаны полетели во все стороны. Тогда я вспрыгнула на стол и вдавила шляпу и голову графини в главное блюдо – огромное красно-синее желе, изображающее дом Баттерфилд-парка.
Изысканный десерт мгновенно потушил пламя. Голова графини осталась лежать на желейном шедевре, медленно в него погружаясь. Желе перемазало ей щёки и потекло по плечам и шее. Эффект был изумительный! Весь зал застыл, онемев от потрясения. Даже оркестр умолк.
– Ах ты… ах ты… глупая девчонка! – разразилась графиня Карбункул.
– Помогите же ей, идиоты! – рявкнула леди Элизабет на двух лакеев, застывших с раскрытым ртом.
Они поспешили к графине и отлепили её от стола. На её шляпе и скулах остались большие комки желе, однако графиня повела себя с большим достоинством. Она гордо выпрямилась, и желе медленно сползло у неё по ушам. Потом она немного порыдала. И перешла к весьма несправедливым упрёкам.
– Вон же стоит кувшин с водой! – орала она на меня. – Что тебе стоило просто плеснуть воды мне на шляпу, а не макать меня головой в желе?!
– Вот это мысль, – сказала я. – Графиня, похоже, вы несколько перебрали. Возможно, вам стоило бы ещё немного полежать на столе среди прочих десертов.
В ответ графиня схватила печёную картофелину и метнула мне в голову. Я пригнулась, и снаряд угодил в нос скрипачу в оркестре. Бедняга повалился назад и в поисках опоры ухватился за первое, что подвернулось под руку, – за канделябр на стене.
На пострадавшего музыканта никто не обращал внимания. Весь зал собрался вокруг графини Карбункул, пытаясь её утешить. Но пока официанты и гости хлопотали над её липкой светлостью, я не сводила глаз со скрипача. Похоже, только я заметила, что канделябр повернулся, когда музыкант в падении схватился за него, а потом снова встал на место. Повернулся и встал на место. Совсем как дверная ручка. И в то же мгновение зеркало в раме рядом со сценой чуть отошло от стены. Менее намётанный глаз ничего бы не заметил. Но я ни мгновение не сомневалась, что всё так и было.
– Дверь, – прошептала я.
11
– Моя репутация!
Графиня Карбункул сидела на стуле и увлечённо хлюпала носом, а целая толпа благородных леди вовсю обмахивала её веерами, уверяя, что, конечно же, ей вовсе не зазорно будет и впредь показываться в высшем обществе. Хотя, возможно, ей стоит какое-то время пожить в Румынии. Я почти не слушала их.
Дверь. В зале всё-таки есть потайная дверь! И где-то там, за ней, прячут Анастасию – я не сомневалась в этом ни минуты. Поэтому я немедленно поспешила к зеркалу.
