Однако Транкавель не бездействовал: решив исполнить то, что задумал (то есть отомстить за отца и вернуть отнятое наследство), он стал душой восстания файдитов, сеньоров, незаконно лишенных владений в силу того, что их признали еретиками. Во время жестокой расправы над катарами (1239–1240 гг.) Транкавель и его вассал Оливье де Терм, в чьих руках еще были Корбьеры, Термене, а также крепости Керибу и Пейрепертюз, совершили ряд походов, более напоминавших партизанские вылазки, чем военные действия. О Транкавеле заговорили как об освободителе страны, перед ним распахивались ворота крепостей и замков, однако виконт не удосужился закрепить столь очевидный успех — и напрасно: это дало возможность его противникам объединиться и действовать сообща. Помимо этого, Транкавель ожидал помощи со стороны Раймона VII Тулузского, бывшего на стороне еретиков, но граф Тулузский находился в то время в довольно затруднительном положении и не решался вмешиваться в ход событий. Однако промедление в делах такого рода смерти подобно: положение молодого Транкавеля резко изменилось. После жестокого контрнаступления французов Оливье де Терм сдался королю Франции и, без сомнения, подкупленный Капетингами, предал Транкавеля. Увы, это поражение, и Транкавель, должно быть, покорился неизбежному: он сдался. Его домены перешли во владение французского монарха, поэтому Транкавель решил остаться в Арагоне. Возможно, в голове беспокойного виконта созревал темный замысел найти в Арагоне поддержку и денежные средства для возобновления борьбы.
Итак, в Разе вошли войска французского короля, усердно отлавливающие всех еретиков на своем пути. Бог знает, сколько их было в этих пустынных горах! Ведь в 1225 году в Разе появился настоящий катарский диоцез, отделенный от диоцеза Тулузы: он был доверен Бенуа де Терму, одному из родственников Оливье. Катары не признавали церковной иерархии в привычном для нас понимании: «дьякон» у катаров был тем же Совершенным, достигшим наивысшего предела и имеющим право давать «consolamentum». Однако ради того, чтобы противостоять репрессиям, катарам пришлось организовать своего рода тайную «антицерковь» с духовной иерархией и главами, возведенными в сан епископов. Так был образован катарский диоцез Разе, а поскольку верующих было много, многим из них удалось избежать арестов и укрыться в труднодоступных местах этого края, где уже обитали тамплиеры, которые, как кажется, заключили союз с катарами.
Как известно, у тамплиеров были общины в районе Ренн-ле-Шато: одни находились в Кампань-сюр-Од и Лавальдье и подчинялись Франции, но другие, более могущественные, обосновались в крепости Безю и зависели от Арагона. Судя по документам, которые, возможно, не заслуживают доверия, но проясняют положение дел. В 1209 году тамплиеры Безю заключили соглашение со знатной семьей д’Аниоров, владевшей практически всем регионом Ренн-ле-Шато. Это соглашение заключалось в фиктивной передаче тамплиерам имущества семьи д'Аниоров (подобная мера объяснялась тем, что земли семейства могли быть конфискованы королевской властью). Иными словами, тамплиеры решили помочь еретикам, вероятнее всего, катарам Разе. Веком ранее они уже проделывали этот маневр: один из документов подтверждает, что в 1142 году храмовники арендовали земли евреев Разе. В крестовом походе против альбигойцев тамплиеры, тем не менее, сыграли двойственную роль: они не принимали участия в этой войне. Собственно, поэтому иногда можно услышать мнение о том, что тамплиеры были светской властью катаров. Почему бы и нет? Во всяком случае, пример Разе это подтверждает.
Обосновавшись в регионе Ренна, в 1156 году тамплиеры избрали магистром ордена некоего Бертрана де Бланшфора. Вопреки тому, что утверждают некоторые исследователи, поленившиеся обратиться к первоисточникам, Бертран де Бланшфор не имел никакого отношения к знатному семейству Бланшфоров из Разе. Великий магистр Ордена храмовников был родом из известной семьи Гюеннов, на этот счет не может быть никакого сомнения. Но сомнение и недоумение вызывает другой факт: в это же самое время тамплиеры Безю вызвали в Разе колонию немецких рабочих-литейщиков для работы в местных рудниках. В окрестностях Разе было множество свинцовых, медных, серебряных и золотых шахт, правда, все они были не очень-то доходными: в свое время над ними потрудились римляне, вычерпав практически все их содержимое. Но что еще более удивительно, тамплиеры Безю упорно называли наемных рабочих литейщиками, а не рудокопами, как следовало бы ожидать. Но тогда… какую работу выполняли в округе Разе эти немцы? Зачем нужно было нанимать рабочих, не знавших ни слова по-французски или по-провансальски? Не для того ли, чтобы местным жителям, не владевшим немецким, было непонятно то, о чем могли бы рассказать им эти странные наемные «литейщики»? После таких историй становится понятно, почему вокруг Ренн-ле-Шато сплетено столько легенд о «спрятанном золоте», «тайных рудниках» и волшебном золоте, охраняемом дьяволом, не говоря уже о сокровищах Дельфов, Иерусалима, тамплиеров или катаров. Почему бы не внести в этот список и Святой Грааль?
Таинственные работы немцев, нанятых тамплиерами Безю, некий договор между тамплиерами и катарами возвращают нас к нескольким необъяснимым событиям, произошедшим во время альбигойского крестового похода. В настоящее время известно, что сделка между инквизиторами и последними защитниками Монсегюра, Пьером-Роже де Мирпуа и Раймоном де Перелла, проходила под поручительством Раймона д’Аниора, сеньора Ренн-ле-Шато и Ренн-ле-Бен. Равным образом известно то, что после бегства четырех Совершенных, спасавших знаменитое «сокровище» (каким бы оно ни было), за несколько дней до сдачи Монсегюра на горе Бидорта вспыхнул огонь, оповестивший осажденных о том, что операция прошла успешно: «сокровище» катаров переправлено в безопасное место. Огонь был зажжен неким Эскотом де Белькаром, человеком Раймона д’Аниора. Отсюда можно предположить, что «клад» катаров был спрятан где-то в Разе, по крайней мере, на первое время.
Странная судьба была уготована сеньориальным семьям этого Разе… Все они так или иначе имели дело с теми, кого называли еретиками. В 1231 году французский монарх доверил Лиму и Разе сенешалю Пьеру де Вуазену, мелкому помещику из Иль-де-Франс и соратнику Симона де Монфора. Первым делом Пьер де Вуазен разрушил крепости этого края. Любопытно, что позднее внук сенешаля. Пьер II, старался восстановить их и даже перестроил замок Ренн-ле-Шато. К тому же после исчезновения катаров большая часть сеньоров, которой вернули ее имущество, поспешила укрепить то, что было разрушено, на случай очередных политических и религиозных проблем. Не говоря уже о том, что укрепленный замок был лучшим решением проблемы бытового характера: по округе бродили грабители и бандиты всевозможных сортов. Так, в 1362 году группа каталанских головорезов, навестивших Ренн-ле-Шато, превратила деревню в руины, попутно разграбив замок и церковь.
Но это произошло спустя век после того, как виконтство Разе перестало быть доменом Транкавеля… Преследуемый королем Северной Франции, покинутый своими сторонниками, понявшими, что виконт променял орла на кукушку, несчастный Транкавель, преданный соратником, решил отказаться от борьбы. В 1247 году он уступил свои права французскому королю Людовику IX. Дешево отделался, хотелось бы сказать. По утверждениям некоторых, Транкавеля в худшем случае могла бы ожидать участь отца — тюремное заключение. Людовика IX усмирила Бланка Кастильская, горячо защищавшая юного бунтаря и просившая о снисхождении, которое французский монарх, хотя и бывший добрым христианином, не слишком стремился проявлять к своим врагам. Странно, что за Транкавеля заступилась именно Бланка Кастильская, в свое время сделавшая все. Чтобы лишить его владений, что удалось ей как нельзя лучше. Что в таком случае могло быть «разменной монетой» в этом компромиссе? Возможно ли, что Транкавелю был известен некий секрет — или, по крайней мере, «код доступа» к секрету? Не стоит забывать, что имя Бланки Кастильской связано с источником в Ренн-ле-Бен. Но даже если его название произошло от легенды о хранительнице источника Белой Даме, все же не следует отрицать то, что подобные события, в которых Транкавель играл не последнюю роль, могли произойти на самом деле. Транкавель не был катаром. Что же он в таком случае искал? Что искали тамплиеры Безю? Что позднее велел искать в этих местах Кольбер? И что, наконец, нашел аббат Соньер в своей церкви — или в ином месте? Отвечая на эти вопросы, можно было бы написать не один роман, но ответы на них приходится искать в области, покрытой мраком.
