Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
— А-а-а! — И бултых в большущий стог свежего сена.. Такая вот счастливая у него, у Авки, судьба.
Пирожки и кочерыжки
Пахучие травинки залезли Авке в ноздри. Он зажмурился и зачихал. Потом выбрался из сена по плечи. Кругом зеленел обширный луг со стогами. На горизонте туманно синело что-то вроде города. Не было никакой подземной черноты, в безоблачной вышине лучисто сияло солнышко.
Авка подвигал руками-ногами. Кажется, ничего не болело… Ой, нет, болело — под глазом. Но это ерунда, не первый раз. Авка вылез из стога, собрал с себя сухие стебли. Посмотрел под ноги. Он стоял среди обычного клевера и желтых цветков под названием "утята". Может быть они растут прямо на спине одного из китов? Поди разберись! Авка понял, что без помощи местных жителей ему — ну, никак. Оглянулся. И — опять удача! Местный житель вышел из-за стога. И приветливо сказал Авке:
— Доброе утро.
Это был мальчик. Удивительный мальчик! Сразу видно, что очень воспитанный и ничуть не задиристый. Примерно Авкиного возраста или чуть постарше. Пухлые щеки мальчика были чистыми, синие глаза умными, а светлые волосы длинными до плеч. На мальчике был белый костюм с отглаженными брюками и короткой курточкой. Из-под ворота наружу пышно выбивался зеленый бант с белыми горошинами. В тыквогонской столице так одевались (и то не всегда, а для концертов) юные певцы и скрипачи. А здесь? Может быть, в этом краю все мальчишки такие?
Авка снял с мятых штанов еще одну травинку и вежливо наклонил голову.
— Доброе утро…
— Признаться, я никого не ожидал тут встретить, — улыбнулся мальчик (он просто излучал доброжелательство). — Думал погулять в этом безлюдном месте, пополнить запас поэтических впечатлений… тем более что такая славная погода и наконец-то появилось настоящее солнышко… Иду и — вдруг такая неожиданная встреча…
— Извините, если я помешал вам, — в тон собеседнику отозвался Авка. Надо было приспосабливаться к местным обычаям.
— Ничуть не помешали! Наоборот!.. Я просто удивился! Вы будто с неба упали!
Авка глянул вверх, мигнул от солнечного света.
— Пожалуй, так оно и есть…
— О-о! Вы хотите сказать, что попали сюда из Верхнего мира?
— Боюсь, что так, — признался Авка. — Я забрался в дупло, долго спускался куда-то, потом меня чуть не проглотила Большая Черная Пустота, еле спасся… И вот…
— Как это замечательно! Я до сих пор не был знаком ни с кем из верхних жителей. Мои бабушка и дедушка были оттуда, но я их, к моему горькому сожалению, не помню… Ох, но вы, кажется, ушиблись! Наверно, вы стукнулись глазом о колено. Такое случается при падении с высоты…
— А что, заметно?
— М-м… взгляните сами. — Вежливый мальчик достал из кармана зеркальце. Авка взглянул. Да-а, синяк под глазом был полновесный. Скажем, как после выяснения отношений с кем-то из одноклассников.
— Это не об колено, — вздохнул Авка. Он считал что не следует делать тайну из своих приключений. — Это я сам себя кулаком. Чтобы искры из глаза. А иначе как разогнать темноту…
— О-о! — снова обрадовался мальчик. — Так не от этих ли искр загорелось нынешнее солнышко? Ведь до сих пор мы жили при всяком случайном свете. Искусственные солнца у нас делаются в мастерских и подвешиваются над каждым кварталом и площадью, они похожи на фонари. О настоящем солнце мы знали понаслышке, очень ждали что оно наконец появится, и сегодня утром — такая радость! В городе будет праздник…
— А давно ли оно появилось?
— Около двух часов назад.
— Тогда это не я, — вздохнул Авка. — Я звезданул себя по глазу всего две минуты назад. И сразу свалился сюда.
— Нет, это вы! Просто вы очень долго падали, а показалось, что быстро. Это называется "эффект темпорального сжатия", нам объясняли в школе. Правда я не всё понял, потому что с физикой и математикой, увы, не в ладах. Другое дело — словесность и риторика…
"Оно заметно", — подумал Авка и вежливо заметил:
— Видимо, у вас в школе очень сложные программы.
— Для кого как. У меня, к сожалению, чисто гуманитарный склад ума…
— У меня тоже… И я не понимаю. Неужели искры из глаза могут зажечь настоящее солнце?!
— Конечно! Солнце может вспыхнуть от чего угодно, если его очень долго и очень сильно ждут!.. И кроме того…
— Что? — опасливо спросил Авка.
— Как я понимаю, эти искры были частью вдохновенного горения, не правда ли?
— Простите, как это?
— Но вы же ударили себя, чтобы одержать победу над черной всепоглащающей Пустотой! Не так ли?
— Ну… да.
— Значит, вы совершили подвиг!
— Какой там подвиг! — искренне воспротивился Авка. — Я с перепугу.
— Подвигу ведь все равно, отчего он совершился, — рассудительно заметил мальчик. — Главное результат. И результат — вот он. Сияет… Подождите… У меня сочинилось вот что!
Мечтал весь наш Глубинный мир, Чтоб вместо маленьких светил Взгорелось общее светило И чтоб на всех его хватило - И вот пришел сей светлый пир!
— Вы настоящий поэт!
Пухлые щеки юного стихотворца стали розовыми.
— Не совсем настоящий… Но я стараюсь. Одно мое стихотворение было напечатано в газете "Глубинные новости". По поводу открытия нового фонтана. Там, на мой взгляд, есть неплохие строчки… — Мальчик возвел к небу взгляд и почти пропел:
Хвалить мы будем неустанно Всех тех, кто подарил фонтан нам. Всему воскликну миру я: «Прекрасна светлая струя!»
— Замечательно, — сказал Авка (почти искренне).
— Я рад, что вам понравилось… И… может быть, нам пора уже познакомиться?
— Конечно! Меня зовут Август Головка. А уменьшительное имя — просто Авка.
— Замечательно!.. А мое имя — Пунтий Закваска… Одноклассники и родители зовут иногда сокращенно: Пуня… — И он тихонько вздохнул. — Но это временно. Когда я начну печататься всерьез, то возьму себе поэтический псевдоним…
— Какой? — с интересом спросил Авка. Потому что Пунтий Закваска явно ждал этого интереса.
— Я думаю… Лучезар Крылатый. Как вы считаете, это не очень претенциозно?
— Пре… что?.. А! Нет, что вы! В самый раз… А уменьшительное имя можно сделать Лучик. Ну, будто маленький луч. Тоже… по-поэтически…
— Вы правы!
— Если хотите, я так и буду вас звать. Прямо сейчас… — Авка, по правде говоря, чувствовал, что не лишним будет подсластить отношения с местным жителем. Пригодится…
— Я… конечно, не возражаю. Наоборот, — расцвел Пуня-Лучик. — Это послужит мне даже как бы лишним толчком… к поэтическому развитию. Дело в том, что я не мыслю себе в жизни другого занятия, кроме стихотворного труда. Я изложил это даже в своем поэтическом кредо.
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
