Мориэль никогда не называл Тобина по имени. На то имелись личные причины, хотя Тобин был не единственным компаньоном, против кого Мориэль затаил злобу.
— А как поживает лорд Лута?
— Надутый, как всегда, и постоянно таскается за лордом Калиэлем. Вчера вечером я снова видел, как они шептались на стене. Им не слишком нравятся перемены. Они думают, ты сбиваешь с пути короля Корина.
— Это мне прекрасно известно. Мне нужны от тебя прямые доказательства измены. Верные доказательства. Иначе Корин просто не станет ничего предпринимать.
Юноша приуныл.
— Да ведь все скрывают. А еще что-нибудь я могу для тебя сделать, мой господин?
— Нет, отправляйся спать. Постой-ка, Мориэль!
Юноша остановился, его бледное трусливое лицо выражало неуверенность.
— Ты уже не раз доказал, что можешь быть очень полезен. Я полагаюсь на тебя, и ты это знаешь.
Мориэль заметно просветлел.
— Спасибо. Спокойной ночи, мой господин.
«Ну-ну, — думал Нирин, провожая Мориэля взглядом. — Похоже, у тебя все же есть характер. А я-то думал, Орун давно выбил из тебя всю волю. Да, полезный юноша».
Нирин вернулся к созерцанию ночи. Небо было чистым, а звезды светили так ярко, что небосвод приобрел цвет индиго.
Волшебник прогуливался по стене, и караульные почтительно приветствовали его. Многие из них были его собственными гвардейцами, а воины других отрядов благоразумно проявляли должную почтительность. Нирин уже коснулся умов нескольких капитанов и не раз нашел плодородную почву, щедро засеянную страхами и сомнениями, которыми он мог управлять по собственному желанию. Даже в мысли наставника Пориона оказалось удивительно легко проникнуть; впрочем, тут за Нирина всю работу сделало несокрушимое чувство долга капитана по отношению к Корину. В разум Пориона вмешиваться было просто ни к чему.
Наставник самого Нирина, Кандин, давным-давно объяснил ему, что величайший дар таких волшебников, как Нирин, заключается в умении заглядывать в сердца обычных людей и воздействовать на скрытые в них слабости. Пороки и изъяны Корина были для Нирина открытой дверью, через которую он свободно входил в ум молодого короля, несмотря на то что юноша испытывал к волшебнику сильную неприязнь. Нирин лишь выжидал удобного момента, когда было бы легче всего воздействовать на Корина. Первые осторожные шаги он начал делать в последний год жизни старого короля, когда Корин уже запутался в сомнениях, пьянстве и проститутках.
В первые дни после смерти Эриуса, когда принц пребывал в растерянности и тоске, Нирин воспользовался смятением юноши и вполз в его сердце так же легко, как в свое время вполз в сердце его отца.
Впрочем, с Эриусом все было не так просто. Король был человеком чести и сильной личностью. И лишь когда его разум начало разъедать безумие, Нирин смог утвердиться в нем.
А вот Корин всегда был слаб и переполнен страхами. Когда принц был еще ребенком, Нирину приходилось использовать магию, но позже ему хватало лишь нескольких тщательно подобранных слов и искусной лести — это действовало ничуть не хуже чар. К тому же предательство любимого кузена Корина окончательно облегчило работу волшебника.
Оглядывая темную крепость, Нирин раздувался от гордости. Все это было делом его рук, так же как сожжение жрецов Иллиора и изгнание бессчетного числа упрямых лордов. Особое наслаждение ему доставляло унижение высокородных господ и знатных дам. Он упивался страхом, который вызывал в других, и ничуть не тревожился из-за того, что его ненавидело множество людей. Их ненависть была настоящей оценкой его успехов.
* * *
Нирин родился не в знатной семье, его родители служили в королевском дворце. И когда он впервые появился при дворе, находилось немало желающих напомнить ему о его низком происхождении. Однако, когда Нирин завоевал расположение короля, обидчики быстро научились не попадаться на дороге сладкоречивого волшебника. Нет, он не предпринимал каких-то прямых действий против них, зато Эриус быстро выказал свое неудовольствие их присутствием. И кое-кто из прежних злопыхателей остался без титулов и земель… причем большая часть этих земель позже перешла к самому Нирину.
Нирин ничуть не стыдился своего низкого рождения. Напротив, годы детства оставили на нем неизгладимую печать и преподали ему несколько весьма ценных уроков об устройстве мира.
Отец волшебника был простым неразговорчивым человеком, женился он на девушке гораздо выше его по положению в обществе. Сам он происходил из семьи кожевника, а после свадьбы смог оставить свое дурно пахнущее ремесло и стать одним из садовников во дворце королевы Агналейн. Мать Нирина была горничной в Старом дворце и часто работала в комнатах самой королевы — еще до того, как Агналейн лишилась рассудка.
Родители Нирина жили в крошечном домике с тростниковой крышей, неподалеку от северных ворот. Каждое утро мать будила его, когда в небе еще светили звезды, и они вместе с отцом шагали по длинной крутой дороге ко дворцу. Их скромная лачуга в бедном районе города оставалась позади, и по мере того, как они поднимались по узким улочкам к дворцу, небо над их головами постепенно светлело. Чем выше они поднимались, тем величественнее и прекраснее становились здания вокруг, и наконец они попадали в огромный, волшебной красоты сад, окружавший дворец. Изящные особняки кольцом окружали темную громаду Старого дворца. Тогда дворец был только один; яркие краски, нарядные люди и восхитительные запахи наполняли это величественное строение. Лишь когда после смерти матери Эриус покинул Старый дворец, все пришло в упадок. Молодой принц не выносил это место, он боялся, что гневный дух его безумной матери однажды ночью явится за ним. Несколько лет спустя, когда Нирин уже завоевал доверие молодого короля и проник в его тайные мысли, он все понял. Эриус убил свою мать, задушил старую безумную женщину после того, как узнал, что она подписала приказ о его казни и казни своей юной дочери, решив почему-то, что дети строят заговор против нее.
Но в детстве Нирина Старый дворец был дивным местом; на стенах залов и коридоров висели прекрасные гобелены, полы сияли причудливыми рисунками, выложенными из цветного камня. В некоторых коридорах в пол были встроены длинные узкие бассейны с цветущими водными растениями и серебристо-красными проворными рыбками. Один из слуг, присматривавших за бассейнами, привязался к рыжеволосому мальчику и позволял ему кормить рыбок крошками. Еще Нирина зачаровывали дворцовые стражи. Все они были высокими, статными, в роскошных красных камзолах, и на поясах у них висели красивые мечи. Нирин втайне мечтал, что вырастет таким же высоким, его возьмут в стражники и он тоже сможет носить такой меч и целыми днями стоять возле бассейнов и смотреть на рыбок.
Он часто видел королеву Агналейн — сухопарую, бледную женщину с суровыми голубыми глазами; она шагала широко, по-мужски, хотя и одевалась в нарядные платья, и рядом с ней всегда находились несколько красивых молодых людей. Иногда вместе с ней Нирин видел и юного принца — мальчика чуть старше самого Нирина. Звали его Эриусом, у него были курчавые черные волосы и смеющиеся черные глаза; мальчик имел собственную свиту — его окружали королевские компаньоны. Нирин завидовал принцу, но не его красивой одежде и даже не его титулу. У принца были друзья, а у Нирина никогда не хватало времени для игр, да и не с кем было играть, если бы даже время нашлось.
