— Эй, потише! — Ки похлопал жеребца по шее, успокаивая.
Он поправил пропитанную уксусом повязку, закрывавшую его рот и нос. Каждый, кто отправлялся к городским развалинам, обязан был надевать такую повязку, чтобы защититься от болезни. Ки знал, что бессмысленно рискует, забравшись сюда. Предполагалось, что он помогает бороться с мародерами, и он действительно убил нескольких, но, по правде говоря, его просто тянуло в город снова и снова, хотелось увидеть знакомые места. Но когда он проезжал мимо гостиниц, театров и таверн, в которых так часто бывал вместе с Корином, его сердце лишь сильнее болело…
Отвратительный запах уксуса бил в нос, но он был намного лучше вони, все еще наполнявшей улицы и переулки. В воздухе висел тошнотворный запах гниющей плоти, пожарищ и нечистот, смешиваясь с ночными испарениями, поднимавшимися из засоренных сточных канав.
За целый час блужданий по городу они с Лисичкой не встретили ни единой живой души. Лисичка держал наготове меч, а его глаза над повязкой смотрели внимательно и настороженно.
На улицах все еще валялись трупы. Несколько уцелевших похоронщиков день и ночь грузили на телеги черные раздувшиеся тела и увозили их на площадки для сожжения. Многие трупы были уже наполовину съедены собаками, свиньями или крысами. Лошадь Ки снова испуганно шарахнулась — на этот раз ее напугала огромная крыса, метнувшаяся в ближайший переулок; крыса тащила в зубах нечто похожее на детскую ручонку.
Пожары в столице были столь яростными, что даже спустя две недели кое-где под руинами тлели угли, тая смертельные ловушки для грабителей или несчастных домовладельцев, пытавшихся спасти хоть что-нибудь из своего скарба. Наверху на фоне звезд вырисовывались черные провалы вокруг Нового дворца, обозначая те места, где еще недавно красовались величественные дворцы и изящные особняки знати. Да, вокруг царило уныние, но оно вполне соответствовало настроению, что мучило Ки в последние недели.
— Пора возвращаться, — пробормотал наконец Лисичка сквозь повязку, закрывавшую лицо. — Я вообще не понимаю, зачем ты тут болтаешься. Здесь просто ужасно.
— Ну так возвращайся. Я тебя не просил ехать со мной. — Ки тронул коня с места.
Лисичка последовал за ним.
— Ты уже столько ночей не спишь, Ки.
— Я сплю.
Он огляделся по сторонам и обнаружил, что они находятся во дворе театра. Некогда знакомые места выглядели теперь как пейзаж из ночного кошмара. Ки даже почувствовал себя призраком вроде Брата. «Но лучше уж здесь бродить, чем метаться в одинокой постели», — с горечью подумал он.
Днем было полегче. Тамир по-прежнему отказывалась постоянно носить женскую одежду, и иногда Ки казалось, что он видит Тобина. Но во сне ему снились печальные глаза Тобина на незнакомом лице.
Поэтому, не в силах бороться с горькими видениями, он, как и в прошлые ночи, умчался в сожженный город. Лисичка навязался ему в попутчики без приглашения. Ки не знал, то ли Тамир приказала ему присматривать за своим оруженосцем, то ли юноша сам решил взять на себя такую обязанность. Может, это было просто привычкой, еще с тех пор, как он был оруженосцем. Но как бы то ни было, в последние ночи Ки не удавалось сбежать одному. Конечно, он не мог сказать, что Лисичка был неприятным спутником, нет. Он почти не разговаривал, не мешая Ки погружаться в мрачные мысли, что по-прежнему преследовали его, как он ни старался их отогнать.
«Как же я ничего не замечал все эти годы? И как Тобин мог скрывать от меня такую тайну?»
Эти два вопроса постоянно жгли его разум, хотя Ки провалился бы сквозь землю от стыда, если бы произнес их вслух. Конечно, страдания Тобина были несравнимо сильнее. Он… то есть она несла бремя своей тайны в одиночку ради спасения всех. Аркониэль устроил все весьма умно.
Все вокруг, даже Фарин, приняли перемену довольно легко. И только Лисичка, похоже, понимал его по-настоящему. Ки видел это во взгляде своего молчаливого друга. Ну, в определенном смысле они ведь оба потеряли своих лордов.
* * *
Когда Ки прокрался в спальню, Тамир не спала. Она тихо лежала под стеганым одеялом, всматриваясь в его лицо в слабом свете ночника, когда он шел к гардеробной. Ки выглядел усталым и печальным, таким она никогда не видела его днем. Тамир ужасно хотелось окликнуть его, пригласить в слишком большую кровать. Почему Ки должен страдать из-за своей верности, это несправедливо. Но прежде чем она набралась храбрости и успела поправить неудобную влажную повязку между ногами, он уже исчез. Тамир слышала, как он раздевается, как скрипнули веревки его кровати.
Она повернулась на бок, наблюдая за тенями, которые бросала сквозь открытую дверь его свеча. И думала, не лежит ли и Ки без сна, не смотрит ли и он на эти тени?
* * *
На следующее утро Ки зевал за столом и выглядел необычно бледным и утомленным. После завтрака Тамир все же собралась с духом и отвела его в сторону.
— Может, ты хотел бы, чтобы на ночь со мной оставалась Уна вместо тебя? — спросила она.
Ки искренне удивился.
— Нет, что ты! Конечно нет!
— Но ты не спишь! Откуда у тебя возьмутся силы защищать меня? Что не так, Ки?
Он лишь пожал плечами и улыбнулся:
— Дурные сны. Мне было бы намного спокойнее, если бы ты перебралась в Атийон, вот и все.
— Ты уверен?
Она подождала, давая Ки возможность высказаться. Ей всем сердцем хотелось этого, даже если она и не желала услышать то, что он мог сказать, — но он лишь улыбнулся и легонько хлопнул ее по плечу, и оба они оставили свои мысли при себе.
Глава 10
Нирин стоял на стене крепости, наслаждаясь влажным ночным воздухом. Корин только что снова поднялся в башню к Налии. И Нирин видел, как в окне ее спальни погас свет.
— Потрудись как следует, мой король, — прошептал чародей.
Он уже снял с Корина отравляющие плод чары, и юноша должен был подарить Налии здорового ребенка. Наконец-то настало избранное Нирином время, когда предстояло зачать истинного наследника Скалы.
— Господин? — Мориэль возник возле его локтя бесшумно, как всегда. — Ты как будто доволен чем-то.
— Так и есть, мой мальчик.
Да, этот парнишка оказался весьма полезным приобретением. При всех своих грехах старый мерзкий педераст Орун отлично воспитал Мориэля, научил его вынюхивать, высматривать и продавать свою преданность. Нирин мог позволить себе платить, к тому же он хорошо знал, в какой мере можно доверять юноше. Впрочем, он наложил на юного Мориэля особые чары, так что теперь парень ревностно старался заслужить его благоволение.
— Ты присматривал за тем новым лордом, как я просил? За тем, что прибыл вчера?
— Герцог Орман. Да, мой господин. Он, похоже, вполне согласен с королем. А вот герцог Сирус опять жалуется, что Корин как будто даже и не собирается выступать против узурпатора.
