– Потерпите, мужчина, если желаете найти во мне женщину, а не рабыню!
Через несколько суток, я сбился со счёта, глубокой ночью нас принесло к берегу, который мы уже видели весь день. Мы выбрались на землю самые счастливые в мире люди, Она обняла меня и сказала, будто обожгла:
– Я тоже люблю тебя!
…Сейчас на той стороне моря у меня есть каменный дом, сложенными своими силами, в самом укромном и наилучшем уголке земли. Есть жена, которая скоро должна родить мне наследника. Там я понял, что мне не куда не надо идти и искать счастье, только там моё место.
– Но ты всё же вернулся на Родину? – перебил его Атрид.
– Вернулся по своим делам, а заодно пассажира привёз.
– Кого?
– Бежавшего раба из Синопы, он заплатил мне хорошо золотом. Там ему оставаться опасно, а здесь он поищет удачи!
– Ты научился управлять парусом?
– Легко и быстро.
– Молодец.
– Похвалы мне в преодоление моря.
– За сколько ты доходишь до Синопы?
– Сутки или двое, здесь хорошие попутные ветры.
– Ты сделал все свои дела на Родине?
– Пока нет
– Ты искал свои драгоценности.
– Да, откуда ты знаешь?
– Однажды видел, как ты прятал. Но пещеру поглотило землетрясение и вместе с ней все сокровища!
– Тогда меня больше ничего не связывает с родиной. Прощай, Атрид!
– Нет, теперь мы будем держать прочную связь, и привозить пассажиров туда и сюда!
– Согласен, я буду вашим маяком у Синопы.
Синоп
Тавр Ан, по кличке Дельфин, обосновался с бывшей наложницей кормчего биремы гречанкой Фела в маленькой бухте скалистого мыса Бараньего лба близ города Синопа. Это сюда выскочило бревно, а на нём спаслись привязанные влюбленные, попавшие в подводное землетрясение в Заливе сокровищ в Тавриде. Отлежавшись и отдыхая на сухом участке бухты, молодая пара стала осматриваться и искать пищу – это стали крабы. Нашли от ненастья и дождя тёмный навес в скалах, будто природная ноздря. И перед ним они сложили каменную стену у скального сухого грота, оборудовав обширную и укрытую нишу для жилья. Собрали на песочной маленькой полоске дары моря, выброшенные крутыми волнами. Здесь оказалось много нужных вещей для жизни. Среди них – ивовые прутья, деревянные обрубки и щепы, осколки глиняной посуды, потом склеенные смолой, длиннотенные острые копья, используемые для ловли рыбы, стрелы и даже лук без тетивы, куски полотнищ от парусов, пригодных для одежды, рыболовные снасти, брёвна-топляки, сломанные мачты, вёсла, обшивки бортов, куски пеньковых верёвок, кожаные щиты и доспехи. Видно никто не заглядывал в потаённый уголок под обрывами утёсов. Особенно ценным подарком стала клазоменская амфора с чешуйчатым орнаментом, залитая оливковым маслом, где теплился святой язычок пламени. Это греки-мореплаватели по Понт Евксинскому морю, попав в дикий шторм, выбросили за борт жертвенную амфору в подарок буре и она тут же стихла. А уцелевшее поднесение морскому урагану теперь тихо качалась в ленивом прибое.
Ан быстро выловил амфору и спрятал в гроте, где оборудовал очаг с горящим огнём, невидимый с моря, прикрытый каменной стеной. Воду для питья они нашли в роднике, вытекавшему из под отвесной скалы. Из прутьев сплели спальное ложе, застелив сухим мхом и мягкой парусиной. Первой добытой пищей стали непуганые крабы, смело ползавшие по дикому берегу. Пойманные они обречённо крутились на тонкой каменной плите, раскалённой от костра под ней.
И потекла тихая семейная жизнь в укромном и уютном сакральном месте, словно уготованном для спасшихся от волн Негостеприимного понта. Умные греки, осваивая новые земли в своих плаваниях, слышали от обитавших здесь аборигенов местные географические названия и они не отбрасывали их, а старались осмыслить и найти объяснения. Получали различные сведения, иногда прибегая к мифотворчеству, сравнивая непонятное слово с легендарными героями. Вот пример мифов об Эгее и Геле, давшими названия Эгейскому морю и Геллеспонту. Получалось порой, что народная смекалка применяла близкое по созвучие слово, схожее с греческим языком. Такой способ можно применить к первоначальному имени Черного моря. Дошли сведения, что древние персы называли море Ахшайна (т.е. Черное). И греки подобрали созвучие Аксейнос, что значит – негостеприимное, встретившие их первые корабли сильными штормами и бурями. Ведь это имя мы находим у греческого лирика УI – У вв. до н.э. Пиндара, историка Диодора, географа Страбона, автора поэмы «Поход аргонавтов» Аполлония Родосского и других.
В начальное знакомство греков с Чёрным морем их настораживали и пугали трудности дальних переходов в открытом море, когда гибли корабли, а вдоль побережья подстерегали жестокие пираты. Но постепенно наладилось плавание не рядом с берегом, а прямыми маршрутами с юга на север, на много сократив расстояние и время в пути. Об этом рассказала находка на Ефрате кожаного щита с нанесённым на нём рисунком карты Черного моря. Короткий путь между северным и южными побережьями равнялся примерно 260 км и греки преодолевали ширь моря в течение суток. Удобными гаванями на южной, малоазийской земле стали Синопа и Гераклея. В Тавриде лучшее пристанище для кораблей послужил Херсонес. Но Ан не знал лоцманские сведения о Понте, а попал на южный берег вместе с Фелой на бревне, преодолев равнину моря больше шести суток, они помнили одни страдания и сбились со счёта времени.
Скоро умелец Ан соорудил легкий таврский каяк для выхода в море на рыбную ловлю. В первом плавание только повернул за мыс, куда уплыло солнце, он вдали в полукружье залива увидел крепостные стены города Синопы, куда шли гребные и парусные суда. Попасть в лапы береговой охраны тавр очень опасался и тут же повернул свою лодчонку к своему скрытому убежищу. Рассказал подруге об увиденной яркой панораме, но искать счастье в незнакомом городе, соединившаяся пара испугалась, там их наверняка ожидали путы рабства.
Но скоро Ану подвернулся удобный случай, когда он на своей лодчонке прошёл путь от Синопы к родному берегу. Это случилось близ крохотного островка, лежащего близ восточной стороны Бараньего лба. Ан рыбачил, спрятав свой каяк у берега, невидимого с открытого моря, когда услышал отчаянные крики о помощи, раздававшиеся с материка Бараньего лба. Ан сжалился над страждущим и подплыл к нему. Это оказался беглый раб с измождённым телом в окровавленных полосах на теле от розог и гнойных ранах.
– Спаси меня, дружище, я вырвался из неволи, обокрал господина, ограбил его тайник, теперь за мной несётся погоня! Уходим в море, я заплачу золотом! – Показал он горсть монет из холщевой сумки, одетой на шею.
Раздумывать не было времени, и Ан взял беглеца на борт, ведь на берегу уже показался многочисленный отряд преследователей. Подняли парус, хотя это был рваный кусок старой парусины. Ветер «Аполлоний»», дующий вечером с берега, легко подхватил деревянную скорлупу и быстро понёс в открытое море. Сделать манёвр и уйти на запад, в сторону своей приморской хижины, Ан не смог, слишком сильны и напористыми оказались упругие горячие струи, летевшие с перегретой летней земли.
