Мы с ними разговариваем, а Захар уже метра на три вперёд уполз – так старается.
– И даже птица не пролетит! – кричит из трёхметровой дали Захар.
А инопланетяне нас на носилки закинули и тащат куда-то, а Захара ползти оставили, раз он такой быстрый. Качаемся мы с Астей в носилках, как в гамаке, а Астя прикрикивает инопланетянам:
– Быстрее идите, раз вы привыкли здесь ходить!
И в ответ на это инопланетяне смеяться стали и ещё больше замедлились. А потом и вовсе остановились, нас на землю выгрузили и смотрят, каково нам.
– Ничего, – спрашивают, – не поменялось?
– Да как-то одинаково, – говорю я.
Инопланетяне закивали.
– Теперь, – говорят, – мы понесём вас дальше всё показывать, чтобы вы убедились, что у нас на планете везде одно и то же.
А Астя участливо спрашивает:
– И что же, всегда так было?
Инопланетяне говорят:
– Было лучше. Но потом у нас экономический кризис настал, и стало хуже. Но мы договорились с одним землянином, чтобы он нашу планету продавал постоянно. И мы покупателям показываем, как у нас всё плохо, и назад возвращаем, а они и рады.
– Лично мы, – говорю я, – никаких денег не платили, потому что мы к деньгам не привыкли.
– Нам вас, – говорит Астя, – подарили, можно сказать.
Инопланетяне тут смеяться перестали и забеспокоились.
– Так нельзя, – говорят. – Мы не подарочные.
– Ничего-ничего! – кричит подползающий Захар. – Нам подойдёт, мы не переборчивые.
– И гравитация нам в самый раз, – говорит Астя. – Мне, может, змееподобность как девчонке идёт очень.
– Вы какие-то неправильные, как-то вы не так думаете, – говорят инопланетяне, а потом кругом встали и совещаться начали.
Ну мы тоже сползлись и переговариваться начали.
Инопланетяне на нас посмотрят, а мы на них глянем. Они отвернутся – и мы отворачиваемся.
И один инопланетянин подходит к нам так бочком, на корточки присаживается и шепчет:
– А если мы вам секрет один расскажем, вы нам планету обратно подарите? А то мы очень переживаем, что наша финансовая схема не сработала.
Мы сделали вид, как будто сильно сомневаемся и как будто эта планета нам нравится очень. Астя даже пыталась землю целовать, но я ей сказал, что неприлично.
– Ну пожалуйста, – говорит инопланетянин.
– Ладно уж, – говорим мы. – Дарим вам вашу же планету, дарите нам секрет.
Инопланетяне снова засовещались, но громко.
– Что ж это, – говорит один инопланетянин, – раз они уже нам планету вернули, то можно им и секрета не рассказывать?
А второй говорит:
– Можно им что-то другое рассказать, чтобы они подумали, что это секрет. А наш секрет себе оставить.
– То-то, – говорит Астя, – у вас финансовый кризис и случился, что вы неправильно ресурсы расходуете и ведёте неделовые отношения со всеми подряд. А деловые отношения строятся на доверии и на всякой другой ерунде.
– Хорошо, – соглашаются инопланетяне. – Тогда открываем вам секрет. А он в том, что у нас на самом деле природа есть, но не будем же мы всем покупателям это показывать. А то они назад возвращаться не захотят.
Нажимают на какую-то кнопку, и нас сначала от земли отжимает, сразу легко становится, а вокруг появляются захудалые деревья, жалкие кустики и трава стелющаяся. А за ними – гигантские деревья, кусты безжалостные какие-то, и трава такая сочная, что глаз оторвать невозможно. Наливаются реки, ручьи, возникают горы, и ещё спутники появляются естественные, и каждый спутник – как маленький глобус, такой же зелёно-синий. А потом съедобным туманом всё застилает, и нам, чтобы друг до друга добраться, приходится путь прокусывать.
– Интересно, – говорю, – у вас всё устроено. И что там у вас за проблемы с экономикой?
– А! – говорят инопланетяне. – Ерунда! Главное, что у нас природа красивая! А теперь приготовьтесь, мы будем вас на планету вашу возвращать, чтобы вам тут слишком не понравилось. Да и мы к вам привыкать начали, уже хочется опять гравитацию сильную включить и посмотреть, как вы ползать станете на длинные дистанции.
– Мы и сами домой хотим, – говорит Астя. – Мы так подолгу в гостях быть не привыкли.
Она это ещё договорить не успела, а мы уже на землю перемещаемся. А как только на земле оказались, то нас сразу схватили – и в заточение. Мы, конечно, упирались, пинались и пытались сбежать, но наши похитители всё предусмотрели и держали нас на вытянутых руках. В темницу забросили и говорят:
– Пока вы тут летали, мы подумали и решили, что вы опасные. Так что вы пока здесь посидите, заодно вам развлечение.
Мы хотели доказать, что неопасные, но наши похитители ушли уже, громко топая. А один вернулся, к нам заглядывает и спрашивает:
– Ну, как сидится?
– Да не очень, – говорим мы. – Побег готовим.
– Тогда не буду мешать, развлекайтесь, – говорит он и скрывается.
Вокруг темно. В соседних камерах, наверное, Демид с Заром сидят. И так тоскливо стало, что Астя песню запела про то, как мы шли по шуршащему полю, и навстречу нам вышли трое, и все с разных сторон, и как нам от этого было весело. Пока Астя пела, Захар успел пятьдесят кругов по нашей темнице намотать.
– Почва, – говорит, – в этой темнице хорошая, можно горох высаживать или малину. Только темно.
А Астя говорит:
– Давайте теперь по коридорам погуляем.
Подходим мы к дверям темницы, а они даже не заперты. А за дверями охранник сидит и книжку смешную читает.
– Что это, – спрашиваем мы, – у вас двери не закрываются?
– Такая вот у нас неволя, – говорит он. – Всё на совести держится.
Пришлось нам через окно убегать, потому что так вроде бы честно получилось. Астя потом ещё на верхушку башни, в которой мы сидели, по лестнице забралась и оттуда нам рукой помахала, а потом спустилась на землю и там тоже нам рукой помахала.
– Это не значит, – говорит она, – что я ухожу куда-то. Это значит, что у нас совесть чистая.
– Надо, – говорит Захар, – пойти туда, где не только совесть чистая, но и всё вокруг тоже незапятнанное.
Мы только направились по Захаровой задумке, как навстречу нам толпа девчонок идёт. Все Астиного возраста, с дикими косичками, хвостиками. На нас грозно посматривают и только на Астю – ласково.
