— Я прекрасно провела утро и теперь одета с ног до головы.
Лиз не собиралась говорить Колину, кто платил за покупки, и посвящать его в тайну своей помолвки. Пусть ему скажет Бретт. Колин был другом Бретта, а не ее, и Лиз не знала, как он отреагирует.
Колин по-прежнему смотрел на нее сквозь круглые очки в золотой оправе.
— Вам нужен повод, чтобы надеть новое платье. Может, поужинаем вместе сегодня вечером? Сегодня я свободен.
Предложение застало Лиз врасплох.
— П-простите…
— Почему нет? Что вам мешает? Вам двадцать один год, вы свободная белая женщина.
— Мне двадцать два, — поправила Лиз со слабой улыбкой. Придется сказать ему.
Она подошла к окну. Колин шел за ней.
— Почему вы отказываетесь? — повторил он.
— Потому что девушки, у которых есть женихи, не встречаются с другими мужчинами.
— Простите меня! Я и подумать не мог. Вы не носите кольцо…
— Не было времени. Все случилось вчера вечером.
Колин выглядел столь же ошеломленным, как и Мэгги. Но если ее смущение переросло в восторг, реакция Колина была другой.
— Вы шутите. Это невозможно… — нахмурился он.
— Вчера вечером Бретт сделал мне предложение.
— Но он не мог этого сделать! — резко перебил Колин.
Лиз улыбнулась:
— Слишком поздно.
Колин выглядел очень встревоженным.
— Простите, но вы не думаете, что соглашаетесь на то, о чем впоследствии можете пожалеть, повинуясь романтике момента?
— Вы думаете, это романтика?
— Мне так кажется. На это все указывает. Почти фантастика. Но только Бретт Дентон не принц из сказки. Это мой друг, но я не премину сказать, что он тяжелый человек. У него образ мышления миллионера, я бы так сказал. Человек действия с холодным расчетливым умом.
— Да, я это знаю.
Холодок в ее голосе заставил Колина быстро взглянуть на Лиз.
— Вы думаете, это не мое дело? Скажем, я чувствую за вас ответственность, поскольку вы моя пациентка. Вы очень молоды и оказались в сложной ситуации. У вас нет своей семьи?
— Только сводный брат и его жена в Бирмингеме, но, похоже, их сейчас нет дома. Я довольно неожиданно вернулась из Южной Америки, они не знают, что я в Англии.
Это было все, что Лиз собиралась объяснить Колину Уинтеру.
— Ясно.
Он смотрел на нее с почти комическим беспокойством. Вдруг доктор положил руку на локоть Лиз и заговорил мягким, умоляющим голосом:
— Не делайте этого доктор. Не позволяйте Бретту заставлять себя. Принятые в спешке решения никогда не бывают разумными и часто приносят совершенно противоположные результаты. Не связывайте себя.
— Слишком поздно, уже связала. Не было времени ждать. Вы сами мне сказали, что старому мистеру Рокингтону осталось не долго.
Лиз была не расположена продолжать этот разговор. Ей хотелось, чтобы вернулся Бретт и поддержал ее. Колин странно посмотрел на нее:
— И поэтому Бретт хочет, чтобы вы вышли за него? Потому что мистер Рокингтон умирает?
— Конечно. Какая еще может быть причина? Ваша мысль о романтическом приключении была совершенно неверной.
Последовало долгое молчание. Лицо Колина изменилось, губы сжались. Наконец он передернул плечами и откашлялся.
— Понятно. Боюсь, я вел себя очень глупо. Пожалуйста, простите меня. Пойду взгляну на своего пациента.
Лиз смотрела, как он медленно поднимается по лестнице. «Боже, — со вздохом подумала она, — почему он так не одобряет этого?»
Ей нравился Колин Уинтер, казалось, в его лице она встретила друга. Ничего подобного. Он странно, почти с презрением посмотрел на нее, хотя, может, ей это и показалось. Лиз не обманывалась тем, что ведет себя благородно и жертвует собой, но она не думала, что заслуживает презрения.
Может, он подумал, что она выходит за Бретта ради денег? Да, вероятно. Она не могла винить его, многие люди так бы и поняли. Терри открыл ей глаза. На террасе появился белый персидский кот, уселся на солнце и принялся умываться. Лиз рассеянно глядела на него. Как странно, кажется, что Терри остался в прошлой жизни. Она любила его, хотела выйти за него замуж, рыдала в номере отеля, когда он оставил ее. А теперь ничего. Почему? Почему она так поступает? Она пыталась объяснить Мэгги, что ей нужна в жизни цель, что хочет сделать доброе дело. Все эти напыщенные слова кажутся теперь такими неубедительными. Они не могут убедить даже саму Лиз. Тогда почему? Этель просунула голову в дверь:
— Мистер Бретт просит вас к телефону, мисс Элизабет. В кабинете.
Лиз медленно повернулась, широко раскрыла глаза.
— Спасибо.
Ее сердце учащенно забилось. Губы пересохли, и она провела по ним языком. Нет, это невозможно! Это же смешно. Лиз побежала в кабинет и схватила трубку, ее колени дрожали, и если бы она не успела сесть на стул, то упала бы на пол.
— Алло! — хриплым голосом произнесла она.
— Лиз? — Очевидно, Бретт узнал ее голос, хотя она сама едва узнавала его.
— Лиз, у меня полно дел на работе, не могла бы ты мне помочь?
— Конечно.
Что угодно, подумала она — спрыгнуть с Эйфелевой башни, переплыть Атлантический океан, слетать на Марс. Все что угодно. Его голос, жестковатый и холодный, вернул Лиз к действительности.
— Я нашел на работе сообщение от секретарши Джи Би мисс Джонсон. Она не вернется. Конечно, мы справимся, но важно другое: перед отъездом я попросил ее напечатать несколько писем и отправить их. Одно, очевидно, не дошло до адресата. Я хочу узнать, написано ли оно, и если возможно, отправлено ли. Понимаешь?
— Да, — ответила Лиз.
— Отлично. Вся работа, которой она занималась в Херонсвуде, находится в кабинете. Копии писем, документы и тому подобное. Не могла бы ты хорошенько поискать это письмо? Есть чем записать?
— Да.
Лиз схватила первый попавшийся карандаш и пододвинула поближе блокнот.
— Записала?
— Да.
— Хорошо. Перезвони мне, ладно?
Бретт дал ей номер телефона и повесил трубку.
В углу кабинета рядом с камином стоял зеленый шкафчик-каталог. Лиз тщательно осмотрела его, разглядывая каждое письмо. Однако там не оказалось копии письма, отправленного в «Отли Тимбер Корпорейшн».
Она перешла к большому столу, на котором стоял телефон. Три из четырех ящиков были заперты. В открытом лежали обычные вещи машинистки: тетрадь для стенографии, ручки, карандаши, ластики, линейка.
«Как у вас со стенографией, мисс Джонсон? Есть надежда расшифровать ее?» Лиз с усмешкой вспомнила о каракулях, про которые говорил Бретт. Безо всякой надежды она раскрыла тетрадь, но ее ждало удивление. Прекрасный почерк мисс Джонсон не испортил бы даже учебника по стенографии. Каждая строчка была аккуратной, четкой, написанной по всем правилам. Каждый крючочек и кружочек были аккуратно выведены. Она даже нашла время, чтобы вставить точки и тире, чего многие машинистки не делали. Каждое письмо сопровождалось датой, и удивительная мисс Джонсон еще больше упростила задачу, полностью написав названия компаний и имена людей.
