— Не уверена, что все хорошо.
— Как это? Ведь состояние Митчела по-прежнему стабильное?
— Да. Но он меня беспокоит. Он кажется апатичным, как будто одурманенным наркотиками, хотя лекарства, которые он пьет, не должны оказывать подобного действия. Вы выписали ему совсем слабое снотворное, я права?
— Да. — Доктор Бушнелл нахмурился. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, и это меня тоже озадачивает. Я заметил это еще в прошлый раз, когда его обследовал.
— Возможно, всему виной его душевное состояние. Он признал себя безнадежным больным и сдался. Доктор Бушнелл, почему мы не можем поднять его с постели? Мы с Мэвис могли бы поддерживать его, ставить на ноги хотя бы на несколько минут в день, ведь правда?
Доктор задумчиво потер подбородок.
— Он не пробовал вставать с тех пор, как у него случился удар. Мышцы стали слишком слабыми. Я не уверен, что он сможет это сделать.
Рошель в волнении схватила его за руку.
— Но в глубине души вы со мной согласны?
Доктор Бушнелл кивнул.
— Вы скажете об этом Таю?
— Конечно. Правда, не думаю, что это как-то поможет. Тай давно смирился с состоянием отца и тоже отказался от борьбы.
Рошель нахмурилась. Она была уверена, что Тай любит своего отца. Тогда почему же он не старается ему помочь?
— Я хотела спросить вас еще кое о чем, доктор Бушнелл. Принимает ли мистер Митчел по утрам какие-то лекарства, о которых я почему-то ничего не знаю?
Доктор Бушнелл удивленно уставился на нее:
— Конечно нет! Я дал тебе список всех лекарств с указанием времени приема. Почему ты спрашиваешь?
— Я видела, как сегодня утром Мэвис давала ему пилюлю, но не могла вспомнить ни одно лекарство, которое он должен был принимать в это время.
— Что ты имеешь в виду, Рошель? Что Мэвис забыла дать ему лекарство в срок?
— Сначала я так и предположила, но почему-то не очень в этом уверена.
— К чему ты клонишь? — резко спросил врач.
Девушка услышала шаги Тая и, покачав головой, ничего не ответила. Возможно, у нее просто разыгралось воображение? Во-первых, Мэвис — хорошая сиделка, во-вторых, вполне могло случиться, что она опоздала или забыла дать пациенту лекарство вечером. Другой причины быть не может… или она все-таки есть?
Теперь Рошель работала днем. Она получила на это разрешение от Тая. К ее удивлению, он согласился.
— Я думаю, это вполне справедливо, — сказал он в ответ на ее просьбу.
— Боюсь, Мэвис будет недовольна, — заметила Рошель, но он лишь усмехнулся:
— Предоставь это мне.
Рука Нетти постепенно заживала, но вынужденное бездействие приводило кухарку в ярость. Она стала еще раздражительнее, ворчала днями напролет, металась по кухне, отдавая приказы бедным служанкам, и шпыняла их до тех пор, пока у девушек не сдавали нервы. Она даже пыталась командовать Рошель.
— Знаете, что вам нужно, Нетти? — спросила ее Рошель. — Немножко отдохнуть и отвлечься от домашних забот.
Нетти сердито на нее посмотрела:
— Я сама знаю, что мне нужно! Здоровая левая рука и кухня в полное мое распоряжение!
Рошель чувствовала жалость к этой женщине. Любому бывает нелегко, когда его жизнь резко меняется. Правда, ее собственный случай — приятное исключение. Сама она с радостью принимала перемены в своей жизни. Ведь осуществилась ее мечта: приехать в «Белые дубы», забыть о городском госпитале и Беркшир-Гейтс.
Мэвис закатила скандал по поводу изменений в графике дежурств, но Тай быстро ее успокоил. Собственно говоря, он сделал даже больше, чем требовалось, — в тот же день Рошель увидела, как он покидал усадьбу в автомобиле с откидным верхом, а рядом с ним сидела Мэвис.
Бар куда-то убежал по делам, а Нетти была так занята своими придирками к служанкам на кухне, что обращала мало внимания на Рошель.
Придя в комнату своего пациента, девушка обнаружила, что он прямо-таки кипит от злости.
— Что-то не так? — в тревоге спросила она. — Вы плохо себя чувствуете?
— Естественно, я плохо себя чувствую! Как мне еще себя чувствовать? — огрызнулся он. — Где мои красные пилюли?
Рошель насторожилась.
— Что за красные пилюли? — быстро поинтересовалась она.
Старик посмотрел на нее и открыл рот, собираясь объяснить, но затем плотно сжал губы, как будто понял, что сболтнул лишнее.
— Не важно. Убирайтесь отсюда, ясно? Где Мэвис?
Рошель не сдвинулась с места. Возможно, настало время для решительного столкновения с пациентом? Она знала, что доктор Бушнелл на ее стороне. А возможно, еще и Бар.
— Почему вы так меня невзлюбили, мистер Митчел? — спросила девушка. — Потому что поняли, что я вас раскусила? Я никогда не думала, что вы слабый человек, мистер Митчел. И никогда не поверю, что вы позволите кому-то запудрить вам мозги.
Она его явно удивила. Голубые глаза заморгали, и старик с трудом приподнялся на подушках.
— Что такое?!
— Так приятно валяться на кровати, притворяясь беспомощным, не так ли? Зачем пытаться что-то изменить? У вас есть Мэвис, которая заменяет вам руки и ноги. Есть почтительный сын Тай. Вы даже сумели заманить Бара в семейное гнездышко, шантажируя его своей болезнью. Но чего вы добились на самом деле? Вы просто старик, немощный, тоскующий, беспомощный и всецело зависимый от других. Интересно, а как идут дела на вашей фабрике?
На скулах Митчела впервые за все время, что его знала Рошель, появился румянец — свидетельство буйной, всепоглощающей ярости.
— Убирайтесь! — прохрипел он, указывая на дверь. — Убирайтесь вон!
Рошель скрестила руки на груди и покачала головой:
— Я не уйду, мистер Митчел. Если вы хотите меня выгнать, вам придется встать с этой кровати и самому выбросить меня отсюда.
Старик в бешенстве огляделся.
— Тай! Мэвис! Где вы? Сейчас же идите сюда!
— Они уехали. Все разошлись. Вы сейчас в моей власти, — усмехнулась Рошель.
— Вы уволены, мисс Роджерс! Сейчас же, с этой самой минуты!
Она вновь покачала головой, и ее глаза сверкнули.
— Вы не можете меня уволить, потому что не вы меня нанимали, а Тай. И только он может дать мне от ворот поворот. Но я подозреваю, что сейчас он слишком занят. С Мэвис.
Митчел дернулся, пытаясь отбросить одеяло, и начал, кряхтя, выбираться из кровати. Рошель почувствовала, как сладко сжалось ее сердце — вот он, первый успех! Ей удалось встряхнуть пациента! Он разозлился и начал действовать, а это уже хорошо!
Рошель победоносно указала на него пальцем:
