Следующие две недели я пристально следил за родителями, искал признаки намечающегося развода. Но ничего необычного не увидел и не услышал и скоро бросил слежку. К тому же всякий раз, когда мои предки спорят, кончается всё смехом.
В феврале отмечали первый день рождения Тутси. Она переняла семейную традицию лупить кулаком по деньрожденному торту. Бабушка считает, что в день рожденья дарить подарки нужно всем членам семьи, а не только виновнику торжества, так что мне досталась четырёхцветная шариковая ручка, а Фаджу — новая книжка Брайана Тамкина.
— Читай! — потребовал Фадж от бабушки.
Она посадила его на колени и прочла очередную историю про Юраю, это один из персонажей Брайана Тамкина.
— Мне очень нравились эти книжки, когда я был маленький, — сказал я.
— Я не маленький, — напомнил мне Фадж. — В следующем году иду в первый класс. А маленькая у нас — та девчонка, у которой день рождения!
Девчонка, у которой был день рождения, сидела на своём высоком детском стульчике и устраивала кавардак. Бабушка подарила ей детскую чашку-непроливайку, из которой ничего не выливается, даже если её уронить. Тутси крутила и вертела эту чашку и наконец, не выдержав, с воплем перевернула её над головой, окатив себя молоком.
— Первый Тутсин день рождения может обернуться полной катастрофой, — прокомментировал я.
— Что такое кастарофа?
— Это когда что-то идёт не так, — ответил я.
— Или когда всё идёт не так, — добавила мама.
Кстати, о катастрофах! Спустя шесть недель Тутси научилась ходить. Поначалу — несколько шажков за раз, от мамы к папе, от меня к Фаджу. Но скоро уже резво косолапила по всему дому, периодически совершая вынужденную аварийную посадку. Если зрителей не случалось, она смеялась, вставала и топала дальше. Если же замечала, что на неё смотрят, поднимала рёв и не умолкала, пока не получит печенье.
Тутси не единственная терпела аварии. Фадж учился кататься на велике. Основной проблемой было слезать. Вместо того чтобы тормозить, этот балбес всё время соскакивал на полном ходу. Я ошибся, пообещав ему только ободранные коленки. Локти, колени, голова и ладони — это уже ближе к правде. Причём каждый день. Но он не сдавался. Ездить в школу на велосипеде стало его идеей фикс. Наконец мама с папой решили, что он достаточно овладел искусством езды, чтобы отпустить его в школу с Дэниелом, который, как и обещал, учился на лужайке, и наука далась ему без единой царапины. Эх, если бы Фадж вспомнил о тормозах, встретившись со стойкой для велосипедов возле школы! Но он, увы, не вспомнил. Врезался в неё, повалил кучу чужих великов, содрал локти и коленки, да ко всему ещё и джинсы порвал.
— Не рассказывай маме, а то она больше не разрешит мне ездить в школу, — попросил он.
— Думаю, мама всё равно заметит, — покачал я головой. — Ты только погляди на себя!
Я отвёл его в медицинский кабинет. Мисс Элиот промыла царапины перекисью водорода, и Фадж завопил. Я его не виню. Я почти ощущал, как жжётся эта дрянь.
Однако одним воплем не обошлось. Он поднял такой вой, что его услышал директор, мистер Грин, и прибежал на шум.
— Что случилось? — спросил он.
— Содранные локти и коленки, — сказала мисс Элиот.
— Содранные локти и коленки, — повторил директор. — Когда я был мальчишкой, я постоянно сдирал локти и коленки. Катался на скейте. И так неделя за неделей.
Фадж хлюпнул носом.
— Жаль, что у вас не получалось.
— Кто сказал, что у меня не получалось? — поднял бровь мистер Грин.
— Вы же сами говорите, что всё время падали.
— Так это потому, что ездил. Как же не падать. А теперь беги в класс, скоро прибудет важный гость, но это пока секрет.
— А кто прибудет? — спросил Фадж.
— Очень известный человек. Он пишет и иллюстрирует детские книги. Его зовут Брайан Тамкин.
— Сам Брайан Тамкин, живой? — не поверил Фадж.
— Живой и здоровый, как раз в этот момент он спешит к нам в школу.
— Живой Брайан Тамкин! — выдохнул Фадж. — А я и не представлял, что он может прийти в гости! А ты представлял, Пита?
— Как-то не задумывался.
Мистер Грин, глядя на мисс Элиот, сказал:
— Большая удача, что он согласился выступить у нас.
— Боюсь, не знаю, кто он, — призналась мисс Элиот.
— Значит, вы ещё глупее, чем я думал, — брякнул Фадж. — Сперва льёте перекись на раны и притом не дуете, чтоб не было больно. А теперь оказывается, что вы не знаете, кто такой Брайан Тамкин.
— Я никогда не дую, — сообщила мисс Элиот. — Когда дуешь, можно инфекцию занести.
— Мама всегда дует.
— Н-да… Ну ладно, — сказал мистер Грин. — Расходитесь по классам. А то опоздаем к началу выступления.
В десять часов мы все собрались в актовом зале. Миссис Морган, библиотекарь, представила Брайана Тамкина: мол, миллионы детей читают и любят его книжки, и нам очень повезло, что он нашёл возможность заехать к нам в школу.
Брайан Тамкин — высокий, с седыми волосами и седой бородой — вышел на сцену и помахал нам рукой. Потом отвернулся и поманил кого-то, стоящего за кулисами.
— Я привёл с собой друга, — сказал он. — Выходи, Юрая… Ну давай же, ребята тебя ждут.
На сцену никто не вышел. Однако Брайан Тамкин вёл себя так, будто Юрая был с ним рядом: «держал» его за руку, то и дело обращался к нему. Я подумал: «Или этот бедолага совершенно чокнутый, или он великий актёр». Наконец он обратил внимание на аудиторию и спросил, видит ли кто-нибудь из нас Юраю. Кто-то из первого ряда крикнул:
— Я вижу!
Я даже не стал вглядываться. Я знал, кому принадлежит этот голос.
— Ну вот, — обратился к остальным Брайан Тамкин, — кое-кто из вас всё же видит Юраю. Поднимайтесь сюда, молодой человек.
В следующую минуту Фадж вылез на сцену. Я же сполз как можно ниже.
— Как вас зовут, юноша?
— Фадж.
— Необычное имя.
— Я знаю, — гордо сказал Фадж.
— Как ты смотришь на то, чтобы мне помочь, Фадж?
— Это настоящая привилегия, — выдал братец.
Я поверить не мог. До него всё-таки дошло, как употреблять это слово. Видно было, насколько впечатлён Брайан Тамкин.
— Для меня это тоже большая привилегия.
— Единодушно! — снова блеснул Фадж.
— Ух ты, впечатляющий словарный запас, — сказал Брайан Тамкин.
— Дома я выучил много слов.
