— Спасибо за помощь, брат! — сквозь зубы процедил Тостиг, покидая зал Совета.
— Постой, Тостиг! — воскликнул Гарольд. — Не горячись. Ещё ничего не потеряно!
— Тебе легко говорить! — обернувшись, прошипел разъярённый Тостиг. — Предал и остался чистеньким!!
— Всех! Меня! Эдиту! Дочь! — ударил Тостиг в самое больное место.
Гарольд заиграл желваками, стараясь справиться с нахлынувшим гневом.
— За что ты так? — тихо спросил он.
— Сам знаешь! — отрезал Тостиг. — Прощай. Ты мне больше не брат!
Он круто повернулся и с гордо поднятой головой вышел из зала. Поникший Гарольд отрешённо смотрел ему вслед. Сзади подошли Гюрт и Леофвайн и стали наперебой успокаивать его. Но граф не слышал их — слова брата тяжким эхом звучали в его мозгу.
Глава 15 ПОСЛЕДНИЙ УДАР Страсти утихли: уэльсцы убрались восвояси и в королевстве был восстановлен мир. Но этот мир был шаток и ненадёжен, ибо англы и северные датчане, давно мечтавшие о независимости, значительно усилили свои позиции, в то время как сторонники Уэссекской династии понесли серьёзный урон. Столь знатный и влиятельный сеньор, каким был Тостиг, покинул их ряды и перебрался на родину жены — во Фландрию.
Гарольда терзали сомнения — правильно ли он поступил, не поддержав брата? Честность и порядочность — прекрасные качества, но добиться нужного с помощью хитрости и интриг намного проще, граф прекрасно это знал. Его успокаивало одно — себя не переделать, а время лечит, пусть оно сделает свой круг: Тостиг вернётся — и всё встанет на свои места. Спешить некуда — король ещё бодр, Вильгельм не проявляет активности, сейчас главное — потерпеть. И он терпел. Рана, нанесённая Вильгельмом, постепенно затягивалась, дела королевства стабилизировались, чему немало способствовал новый сторонник Гарольда — архиепископ Йоркский. Они всё более сближались: архиепископ видел в лице графа будущего повелителя, способного поднять дух нации, что же до Гарольда, то он высоко оценивал мудрость и прозорливость старого прелата.
Прошла осень, наступила зима. Всё свободное время Гарольд проводил в усадьбе Эдиты. Насильственная помолвка резко осложнила перспективу их брака, но, как это нередко бывает, пережитые тревоги и новое препятствие лишь обострили чувства влюблённых — словно сбросив груз минувших лет, они с упоением дарили друг другу тепло своих душ.
Однако в середине декабря пришлось на время расстаться, неотложные дела потребовали присутствия Гарольда в Корнуолле. Эдита с тревогой и нетерпением ожидала его возвращения.
Однажды поздним январским вечером она сидела у камина и вышивала, размышляя о грядущем. В покой вошла Хильда.
— Моя госпожа! Радостные вести! — с улыбкой произнесла служанка.
— Что за вести? — заинтересовалась Эдита.
— Прибыл гонец от графа. Сам он скачет следом.
Эдита вскочила на ноги:
— Распорядись об ужине!
— Уже распорядилась, моя госпожа. — Хильда кивнула.
— У нас осталось франкское вино?
— Осталось. Его наливают в кувшины.
— А любимые каплуны Гарольда?
— Румянятся на вертеле.
Эдита села и тихо произнесла:
— Что ж, тогда будем ждать...
— Подождём, — согласилась Хильда и задумчиво добавила: — Сдаётся мне — всё самое тяжёлое уже позади.
— Ты полагаешь? — подняла глаза её госпожа.
— Уверена, — без тени сомнений ответила служанка. — Граф усмирил англов и валлийцев. Саксы стоят за него горой. Старый король просто смотрит ему в рот... Так что теперь он может отдохнуть.
— Дай-то Бог.
За окном послышался стук копыт. Эдита вскочила, подбежала к окну и радостно прошептала:
— Приехал!
Хильда с улыбкой наблюдала за ней.
— Что же ты стоишь?! — обернувшись, воскликнула хозяйка. — Иди поторопи кухарок!
— Уже иду, моя госпожа, — заторопилась служанка. — Уже иду.
Эдита осталась одна. Она присела в кресло, но тут же вскочила и, прижав к груди руки, стала смотреть на дверь.
В коридоре послышались тяжёлые мужские шаги. Дверь отворилась, и в покой вошёл Гарольд. Эдита бросилась к нему и, по своему обыкновению, прижалась лицом к его груди.
— Вот я и дома... — улыбнулся граф, обнимая возлюбленную. Он нежно поцеловал Эдиту, затем опустился на скамью и усадил её подле себя: — Как вы тут поживали без меня? Как дочка?
— Она спит, милый. Весь вечер говорила о тебе. Будто чувствовала.
Гарольд провёл рукой по волосам Эдиты и чуть слышно произнёс:
— Ох как я по вас соскучился.
Женщина зарделась от удовольствия, прижалась щекой к его груди и закрыла глаза.
На пороге появилась Хильда. Она поклонилась графу и открыла было рот, но Гарольд приложил палец к губам. Хильда кивнула и тихонько удалилась.
— Что ж, любимая. Дела окончены, — задумчиво произнёс он. — Пришла пора подумать о нас с тобой.
— Ты можешь ни о чём не тревожиться, любимый, — прошептала Эдита. — Ты со мной. Всё остальное не имеет значения.
— Нет, душа моя, — покачал головой граф. — Теперь всё будет по-иному... Я обращусь к Папе и потребую отменить помолвку. Король и архиепископы меня поддержат. А затем испрошу разрешение на наш брак. Полагаю, Святейший Отец не откажет.
— Ты действительно этого хочешь?
— Ещё как хочу! А потом, после свадьбы, мы отправимся к морю. Помнишь, наш первый день?
— Помню.
— Ия снова буду носить тебя на руках, а море будет ласкать наши тела и петь свои сказки.
Они тесней прижались друг к другу, уйдя в воспоминания. Внезапно за окном послышался шум голосов.
— Ты кого-то ожидаешь?
— Нет, любимый, — покачала головой Эдита.
— Рагнар! — крикнул Гарольд.
Отворилась дверь, и на пороге появился оруженосец.
— Кто приехал?
— Прибыл гонец из Лондона, мой лорд.
— И с чем он приехал? — насторожился граф.
— Плохие вести... — подтвердил его опасения Рагнар. — Пока мы отсутствовали, с королём случился удар. Он умирает.
Гарольд помрачнел и непроизвольно опустил голову. Эдита с тревогой смотрела на него.
— Это ещё не всё, мой лорд, — вздохнул оруженосец.
— Что ещё?
— С гонцом прибыл архиепископ Йоркский.
— Отец Альдред? Что ему понадобилось в такой час?
