— Будет очень больно? — спросила Паула. — Или просто больно?
— Ну, это не очень приятно, но в итоге оно того стоит, — успокоила ее Мэри-Джой, снимая простыню. — Теперь согните колени, пожалуйста. Вот так, и не могли бы вы прижать их к животу? Я постараюсь быть как можно осторожнее.
Слово Рози Литтл Об интимной стрижке
Задумаемся на минуту о том, каким словарном запасом располагали Паула и Мэри-Джой к тому времени, когда Паула легла на кушетку в позе, которой не принимала с тех пор, как ей во младенчестве меняли памперсы. Процедура, которой готова была подвергнуть себя Паула, чаще всего называется бразильской стрижкой. Среди самых знаменитых мастеров этого вида искусства следует отметить сестер Джей из Бразилии (Джани, Джосли, Джонис, Джойс, Джудси, Джураси и Джуссара), которые сделали себе громкое имя, дочиста обирая с помощью воска жителей Нью-Йорка, посещающих их салон на 57-й Западной улице.
Зато во франкоговорящих странах вам пришлось бы потребовать полную эпиляцию. А в некоторых салонах такая интимная стрижка называется «Сфинкс» в честь лысых египетских кошек особой породы. Говорят также, что это две разные стрижки и принципиальное их различие состоит в том, что для бразильской оставляют полоску волос в качестве посадочной полосы, а «Сфинкс» уничтожает на своем пути все волосы.
На случай, если вам требуется доказательство того, что даже в самых укромно-интимных уголках данного рынка услуг клиента стараются развести на дополнительные дорогостоящие покупки и траты, могу сказать, что интимная стрижка в наши дни не заканчивается нанесением смягчающей мази на покрасневшую, раздраженную кожу. Вам предложат стрижку, завивку, укладку или окраску вашей посадочной полосы, а для гладкой кожи — специальные несмываемые стикеры с вдохновленными «Алисой в Стране чудес» надписями типа трахни меня. Хотя вменяемость партнеров, нуждающихся в такой посадочной полосе, да еще и с инструкцией в придачу, внушает сомнения.
Но не бразильская стрижка стала причиной того, что случилось во время праздничного ужина Паулы и Уилла, а прерываемая воплями беседа, которую Паула вела с Мэри-Джой, пока та ее делала.
— Подарочек мужу, да? — спросила Мэри-Джой, нанося лопаткой толстый слой горячего воска.
— Нет, я еще не замужем.
— А, значит, жениху?
— Ох, да! То есть нет, он просто бойфренд, вот и все.
— Ах вот как? И давно вы вместе?
— Два года. Ой, блин!
— Неужели? Это долгий срок.
— А вы замужем?
— Да, конечно, — ответила Мэри-Джой, и Паула представила ее себе маленькой изящной невестой, которую легко спутать с фигуркой на свадебном пироге.
— Но когда мы поженились, мы знали друг друга всего несколько месяцев, — добавила она.
— А-а-а-а!
— Ведь если двое предназначены друг для друга, это сразу понятно, правильно? Настоящую любовь сразу замечаешь. А теперь поднимите ноги чуть повыше и постарайтесь расслабить ягодицы. Вот так.
— И вы даже не пожили сначала вместе?
— О нет. Знаете, что сказал отец, когда я мечтала о машине? Он вполне мог купить ее мне, но сказал, что, если я получу то, что хочу, бесплатно, я не буду это ценить. А теперь это местечко рядом с анусом — может быть больно. Раз, два…
— О господи!
Последовала пауза. Снова блеснул запомнившийся Пауле серебряный крестик.
Некоторые факты элементарной физики
По закону идеального газа (pV = nkT) давление, под которым находится газ, прямо пропорционально количеству молекул в нем, если температура и объем остаются постоянными. Поэтому, так как мы можем с уверенностью утверждать, что рты Паулы и Уилла практически одного размера и примерно одинаковой температуры, нам надо только подсчитать, сколько насыщенных словами молекул кислорода трепыхалось в каждом из ртов, чтобы выяснить, какой набор слов находился под большим давлением и поэтому должен был быстрее вырваться наружу.
При быстром подсчете выяснилось бы, что количество слов, которое потребовалось бы Пауле, во всяком случае для начала, чтобы сказать Уиллу, что настало время подумать об их общем будущем и взять на себя серьезные обязательства, составляло сто шестьдесят три. В то время как Уиллу понадобилось бы всего пять слов (Паула, выходи за меня замуж), чтобы сделать предложение и таким образом взять на себя серьезные обязательства. Это означает, что слова во рту у Паулы находились под давлением в тридцать два и шесть десятых более сильным, чем во рту Уилла, так что догадаться, кто нарушил молчание первым, — дело нехитрое.
Голос Паулы зазвучал высоко и натянуто:
— Я тут подумала, и… Ты, разумеется, знаешь… Мы знакомы уже два года, это долго, этого на самом деле достаточно, чтобы выяснить, что мы друг другу подходим. То есть у нас было полно времени, чтобы познакомиться, мы прожили вместе год, с совместимостью у нас, по-моему, все в порядке. Знаешь, может быть, это я виновата. Может, мне не надо было переселяться к тебе или надо было сначала установить четкие границы. Но я предоставила всему идти своим чередом. Я думала, все просто произойдет само собой. Но нет, не произошло. И может быть, это моя вина, мне надо было яснее говорить о своих потребностях. Поэтому сегодня я выражусь как можно яснее. Я просто скажу. Я хочу знать, насколько серьезны наши отношения, потому что, если у них нет будущего, лучше нам порвать прямо сейчас, чтобы я не тратила зря время своей жизни.
Пока Уилл слушал эту речь, его шар эмоций сдулся на четыре пятых объема.
— Паула. — Его хватило только на это одно-единственное слово, а без этого слова внутри у него стало пусто, а в горле пересохло.
«Твою ж мать!» — подумал он.
Ведь все уже готово, все спланировано, ему так хотелось сделать предложение по всем правилам. Чтобы было красиво. И вдруг этот ультиматум! Оно ему надо?
— Радость моя, — сказал Уилл, стараясь, чтобы его голос звучал тепло и оптимистично. — Может, поговорим о чем-нибудь другом? Ведь сегодня особый день, мы пришли в хороший ресторан. Давай просто наслаждаться жизнью, а?
— Нет, Уилл. Я хочу обозначить границы. Четко изложить свои требования. Я тебе объясняю, чего я хочу, а ты должен мне дать ответ. Возможны только два ответа, так что решить несложно.
— У тебя суп остынет. М-м-м. Очень вкусный, кстати.
— Я хочу иметь детей. Прости, но это факт. Тебе повезло. У тебя нет биологических часов, а мои уже тикают. И если я опоздаю на этот поезд, другой уже не приедет. Так что, Уилл, выбирай: либо сделай дело сам, либо уступи место другому.
— Дорогая, мы не можем поговорить о чём-нибудь еще?
Паула отказывалась верить своим ушам.
— Нет! Я хочу знать. Сейчас же! Как ты думаешь, у наших отношений есть будущее? Или нет? Я назначила последний срок. Вот он и пришел. Мы к нему пришли.
