— Дурдом на каникулах, — тихо бормотнула Олеся, не в силах подобрать слова творившемуся на ее глазах безобразию.
— Где ты? — между тем спросил Виктор.
— На углу Мира и Красной.
— Я сейчас подъеду, — решил он.
— Мир перевернулся, — продолжала негодовать Олеся, но Даша ее почти не слушала.
Она махнула рукой, останавливая такси, и назвала адрес Олеси.
— Езжай, подружка, дальше я сама. Не переживай за меня. Никогда я не чувствовала себя такой сильной, как сейчас.
И она махнула рукой вслед сорвавшемуся с места такси.
Но на самом деле Даша еще некоторое время стояла в полном остолбенении: если и в самом деле Виктора кто-то привораживает, используя... скажем так, методы, не принятые в нормальном человеческом обществе, то как же он не боится втянуть в эту вакханалию и собственную дочь? Неужели он вообще ничего не соображает?!
Но, подумав так, она сникла: конечно же, не соображает. Раз делает все то, что хочет эта Светлана. Захотела — он повез Дашу с ней знакомиться. Захотела — вот тебе и дочь, тетешкайся с ней, как с живой куклой Барби...
Муж подъехал почти тотчас, и Даша села на переднее сиденье. Ладушка на заднем сиденье моргала глазенками, как совенок, попавший на яркий свет.
— Посмотри, Витя, она же засыпает на ходу, — сказала Даша. — Может, перенесешь знакомство?
— Наверное, ты права, — охотно согласился он, что тоже было нелогично, и Даша подумала, что, если бы она не настояла, Виктор бы увез дочь.
Это и есть борьба? Так надо действовать? Тянуть в свою сторону? Конечно, если уверить себя, что ты борешься с нечистой силой, можно и побороться, а если он просто любит другую женщину, нужна ли такая борьба?
Дочь, пока они ехали, и в самом деле заснула. Виктор отнес ее в кроватку, и оба в четыре руки раздели дочь, привычно постояв над ее кроваткой, как прежде.
Теперь не было повода остаться Даше в детской, и она с Виктором вышла вместе, а он вдруг сказал:
— Дашка, давай с тобой сегодня выпьем?
И опять Даша согласилась. Такое впечатление, что она плыла по течению, позволяя то Олесе, то, как сейчас, мужу тащить ее за собой. При этом она все же изредка приходила в себя и высказывала то, что ей хотелось.
— Свечку зажги, — попросил он, доставая из серванта коньяк.
Вообще-то прежде Даша коньяк не пила. А сейчас выпила. И так легко, как воду, не запивая, хотя муж, зная ее вкусы, налил в бокал пепси-колы.
— Знаешь, я бы чего-нибудь съел, — прислушиваясь к себе, сказал Виктор.
Даша стала подниматься из-за стола, но он сказал:
— Я сам. У нас, между прочим, есть жареная рыба. Я забегал в обед к своим родителям, и мама передала для тебя. Хочешь?
— Хочу, — согласилась Даша, попутно удивляясь своему согласию. Вроде совсем недавно она что-то поела в ресторане.
Свекровь хорошо готовила и знала, как невестка любит рыбу. Наверное, она и представить себе не могла, что за трагедия разыгрывается в семье ее сына.
Трагедия? Нет никакой трагедии! Даша запретила себе думать о чем-нибудь плохом. Мысленно она так и сказала себе: надоело! Она храбро отхлебнула коньяку и почти сразу почувствовала, как весело побежал он по жилам, зажигая щеки румянцем.
— Послушай, Витя, кажется, я опьянела, — сказала она мужу, который ухаживал за ней, все время что-нибудь подкладывая. — А что это за салат? — Она ткнула вилкой в блюдо, которого до того не видела.
Муж слегка смутился:
— Это я купил в супермаркете.
Он не стал продолжать, Даша сама догадалась. Собирался к своей Свете — она, наверное, не умеет готовить, — но почему-то передумал.
— Ты уедешь? — спросила она на всякий случай.
— Куда это я уеду, — сердито буркнул он, — или я не дома?
— Дома, — согласилась Даша. — Выпьем за наш дом.
Она нарочно его провоцировала, но без особых тонкостей. Говорила что приходило в голову.
— Давай, — согласился он, не спуская с нее глаз. — Ты сегодня особенно красива. Тебе идет пить коньяк.
— Не говори глупости, — хихикнула она, — а то я стану пить его постоянно.
— Постоянно не нужно.
— Включи магнитофон, — сказала Даша, — там как раз стоит диск Луи Армстронга. Мне хочется танцевать.
Виктор, привстав, дотянулся до магнитофона и включил его. Затем он отодвинул стул и склонился перед Дашей:
— Девушка, разрешите вас пригласить?
Она встала, и Виктор обнял ее. Они не обнимались... наверное, месяца три.
— Господи, какая ты стала худенькая!
Даша подняла голову и посмотрела в его глаза. Показалось, или в них блеснули слезы?
— Ты что, Витя, перестань, все образуется.
Она знала, что уже ничего не образуется, но по привычке успокаивала его, хотя успокаивать надо было бы ее!
Внезапно он схватил ее на руки и понес в спальню. Наверное, не выпей Даша коньяка, она бы не позволила ему этого сделать. А так ей было все равно. Или почти все равно.
Но то, что произошло между ними, объяснению не поддавалось. По крайней мере для Даши на следующий день, когда она об этом вспоминала.
Виктор набросился на нее, как изголодавшийся зверь. Словно он сидел где-то в зоне и у него очень давно не было женщины.
Она заставила себя не вспоминать ни о какой другой, а представить себе что-нибудь этакое, вроде того, как будто его заколдовала злая ведьма. И он некоторое время был в шкуре страшного чудовища, а теперь опять превратился в ее принца.
Но что странно, и Даша вела себя точно так же. У них и прежде случались перерывы в сексе, порой они ссорились и какое-то время не спали вместе, но чтобы Даша вела себя так...
Прежде интима она немножко стеснялась. Ну, там, гасила свет, не ходила перед ним голышом, а теперь вдруг в ней проснулось что-то. Бесстыдство, которого раньше не было.
Они не спали всю ночь. Передыхали немного и опять бросались друг к другу, сцепляясь намертво, чтобы потом с криком отпасть, как с ветки спелый фрукт.
Наутро он приподнялся на локте, чтобы посмотреть, как Даша встает с постели, чтобы собираться на работу.
— Даша, — сказал он, — неужели это с нами было?
— Ничего не было, — легкомысленно ответила она, — тебе все приснилось.
Глава десятая
Тяжелый кулак ударил Аллу под дых, и прокуренный мужской голос прошипел в самое ухо:
— Молчи, с-сука!
А потом вспыхнул свет. Все было как в плохом фильме. В ее любимом кресле, обращенном теперь к двери, сидел какой-то человек и с усмешкой смотрел на нее.
