– По вашей просьбе, командующий, мы начнем расследование по этому делу, но сейчас вам надлежит немедленно отправляться за Джамур Рикой.
– А что, если она не захочет вернуться? – предположил Бринд. – Ни для кого не секрет, что она ненавидела своего отца за то, как тот обращался с ее матерью.
– Императора больше нет с нами, а в вашу задачу входит убедить ее вернуться. Она нужна нам здесь. Виллджамур нуждается в ней.
Бринд не понимал причин такой срочности – всеми государственными делами давно уже заправлял Совет, от Джохинна только и требовалось что подпись.
– Отправляюсь завтра утром, – согласился он.
Тут вмешался советник Болл, щупленький коротышка, который сошел бы за мальчика, если бы не его седые волосы и увядшая кожа.
– Командующий, в последнее время имело место немало феноменов, в природе которых мы не вполне уверены, – начал он. – Нам доложили о серии убийств на Тинеаг’ле, – пояснил он. – И о массовом исчезновении людей. Хотя пока это лишь слухи, распускаемые безответственными аборигенами и не подтвержденные иными, более достойными доверия источниками.
– Вы хотите, чтобы я занялся расследованием? И доложил о том, что увижу? – К поручениям такого рода Бринд не привык.
– Более или менее, – подтвердил Уртика. – Ничего срочного, разумеется, – дело вполне подождет до вашего возвращения. Но вы ведь понимаете нашу тревогу: что-то происходит там, на том конце империи. Кто-то с какой-то целью убивает наших благонадежных подданных.
– Которых и так может не остаться, когда наступит Оледенение, – отрезал Бринд.
– Именно так, – кивнул Уртика и повернулся к Эйр. – Джамур Эйр, обращаясь к вам в столь тяжкое для вас время, я прошу, чтобы вы взяли на себя правление городом от имени вашей сестры до ее прибытия.
– Конечно, канцлер Уртика, – без всякого выражения отвечала Эйр. – Я сделаю все необходимое.
– С публичным заявлением мы выступим позднее, – подвел черту под разговором Уртика. – Благодарю вас обоих за то, что нашли для нас время.
Довольно неожиданный финал, зато скорый. Выходя следом за Эйр из Атриума, Бринд едва сдерживал смех. Только он вернулся в Виллджамур, как его снова выпроваживают.
Бринда пригласили отобедать с Эйр, временной правительницей Виллджамура. Он часто ел с покойным императором, и всегда их разговор в конечном итоге сворачивал на последнюю проведенную им операцию или выполненное задание, но, когда к ним присоединялась она, Бринд чувствовал себя неловко, так как считал, что в ее присутствии не следует говорить о войне. Сегодня она сидела на стуле так прямо, словно проглотила линейку, и ковыряла омара, а ее кожа по контрасту все с тем же черным платьем казалась почти такой же бледной, как его собственная.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он наконец.
Взгляд, точно издалека, рассеянный.
– Прекрасно, – проронила она. И снова уставилась в тарелку.
Шкуры разных зверей покрывали стены и пол. В камине шипел и плевался огонь, бросая на стены отсветы, из-за которых казалось, будто зал полон оживших туш животных.
– Вы рады скорому возвращению сестры?
– Да, очень рада. – Эйр подняла голову, ее взгляд внезапно просветлел. – Столько времени прошло с тех пор… с тех пор, как она уехала.
– Думаете, она когда-нибудь простит его?
– Надеюсь. Возможно. Вступив в Церковь Джорсалира, она сильно изменилась.
Бринд задумался:
– Что ж, быть может, империя только выиграет от правления человека с твердыми религиозными убеждениями. А вы его прощаете, позвольте вас спросить?
– Раньше я его ненавидела. – Эйр отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула. – Вам не обязательно сидеть здесь со мной, командующий.
– Знаю. Но с вами куда лучше, чем со многими в этом дурацком месте.
– Вряд ли кому-то сейчас может быть хорошо со мной. – Она явно боролась с собой, чтобы не выдать своих чувств.
Бринд не стал заполнять паузу.
Наконец она заговорила снова:
– А теперь, когда его нет… Это ужасно, то, что я скажу…
– Ничего, давайте выкладывайте.
– У меня как будто камень с плеч свалился.
– Да, кажется, я понимаю вас. Говорите.
– Мне все время надо было присматривать за ним. А значит, у меня самой не было никакой жизни.
– Эйр, ваше детство было ничуть не хуже, чем у любого ребенка вашего положения. Ваша мать гордилась бы, если бы могла вас видеть.
– Но теперь, – продолжала она, – когда его нет, мне больше не нужно это делать. Мне не надо следить за тем, чтобы он не напился, не надо извиняться перед слугами, когда он изгаживает простыни. Мне не надо стоять у запертой двери и слушать, как он беснуется там внутри от страха. И все же каждая свободная минута – а их у меня теперь много – напоминает мне, что его больше нет.
– А значит, у вас теперь есть своя жизнь.
Она горько улыбнулась:
– Вот как? Ничего подобного. Конечно, из-за того, чья кровь течет в моих жилах, со мной обращаются чуть лучше, чем со многими другими женщинами Виллджамура. Но представьте, что существует целый список людей, желающих в этом году взять меня в жены, а я и половины из них в глаза не видела. Подумайте, какой я теперь ценный для них приз. Я неплохо разбираюсь в имперской политике, командующий. Я знаю, что моя жизнь важна для правительства лишь постольку, поскольку мое существование обеспечивает приток денег в казну.
– Не каждому из нас выпадает шанс найти любовь в этом мире, – проговорил себе под нос Бринд и вдруг понял, что обращается не только к ней, но и к самому себе. – Мы не всегда имеем возможность распоряжаться своими сердечными делами самостоятельно. Обстоятельства не всегда позволяют.
– Любовь. – Она почти выплюнула это слово. – Вы же мужчина, где уж вам понять.
Бринд сделал слуге знак унести тарелки. Как только мальчик вышел, он продолжал:
– Это ничего, что вы расстроены, Эйр. В вашем положении естественно горевать.
– Я не расстроена. – В ее тоне зазвучало нечто новое, и он понял, что она отгораживается от него, прячет свои мысли за высокими стенами.
Течение разговора замедлилось, то и дело прерываясь неловкими паузами. Эйр сидела, глядя перед собой в пустоту, и время от времени прикрывала глаза, будто хотела забыть об окружающем.
Минуту спустя он встал.
– Уже уходите? – спросила она, по-прежнему не глядя на него.
– Боюсь, что кто-нибудь вроде меня может нагнать на вас еще большую тоску, – пошутил он, и улыбка, скользнувшая по ее лицу, казалось, означала, что шутка удалась. – Даунир хочет меня видеть. Поскольку завтра я снова уезжаю, мне лучше пойти и повидаться с ним сейчас. А вы поспите, если сможете.
