— Думаешь?
— Конечно!.. Что же ещё он может сказать? И вот — сбрасываешь эту шапку, и он побеждён!
— Да-а… здорово!
— Я сказал же: со мной не пропадёшь!
— Ну хорошо. — Я вдруг обрадовался.
— Сначала, значит, на вокзал идём.
— За билетами? — испугался я.
— Да не за билетами, не бойся! Портфели свои в камеру хранения положим, чтоб не мешали!
— Ясно! Действительно, поживём, как хотим!
— Подожди! — вдруг Витя мне быстро говорит.
Рядом с нами человек в брезентовой робе, с сумкой через плечо остановился. Вынул из сумки какой-то прибор, вставил трубочку в дырку в люке и смотрит на какой-то циферблат.
— Вы что делаете, а? — Витя подскочил.
— Смотрю, — говорит, — как с люком дела. А что, хотите помочь?
— Хотим.
— Тогда ты иди, — Вите говорит, — там за кустами люк, открой его и крикни что-нибудь! А ты, — мне говорит, — этот люк открой, слушай!
— Есть! — Витя говорит.
Виктор убежал, а я открыл этот люк… сначала тихо всё было, потом крик:
— Эй, Саня! Эй!
— Григорьев? — кричу.
— Эй, Горохов! — гулко так слышится оттуда, с эхом. — Ты почему так плохо учишься?
Хохот.
— А ты почему плохо так учишься? — кричу.
Специалист этот по люкам говорит:
— Ну, всё. Можно закрывать.
Вдруг слышится гулкий Витькин голос:
— Подождите, мне ещё надо что-то сказать этому типу!
Тот говорит:
— Вы, артисты!.. Ну ладно, потом закроете!
Ушёл.
Склонился я к люку, Витя орёт:
— Эй, Горохов! Ты почему сегодня тройку по географии получил?
Хохот. Восторг… Потом вдруг зловещая тишина наступила.
— Эй! — испугался я. — Ты чего?
Тишина. Потом уже другим тоном:
— Да фуражка, понимаешь, в люк упала.
— Так ищи! Там лесенка должна вниз идти. Лезь.
— Нет, — сопит. — Нету тут лесенки. И темно.
Закрыл я свой люк, подбежал к его. Действительно, бездна какая-то, тьма.
Какая там фуражка! Самому можно исчезнуть и не найдут!
Не понравилось мне что-то, как странствия наши начались. Почувствовал я, что вместо радостей нас несчастья, наоборот, ждут! Но не сказал ничего. Раз договорились уж вместе ходить, — значит, так и надо.
Приехали на вокзал, пришли к камерам хранения — длинными рядами в огромном зале стоят серые автоматические камеры хранения.
Виктор быстро мне говорит:
— Проходим мимо!
Прошли, вышли на перрон.
— А что такое? — спрашиваю.
— Да ничего… Милиционер стоит. Начнёт спрашивать ещё, кто такие, зачем портфели прячем. Выждем.
Подождали, пока милиционер удалился, быстро распахнули одну камеру, впихнули туда портфели. Витька быстро на обратной стороне на диске какие-то цифры набрал, не успел я опомниться — захлопнул!
— Стоп! — говорю. — А ты запомнил хоть, какие цифры набрал? Потом же надо будет снаружи эти же цифры набрать а то не откроем!
— Спокойно! — Витя говорит. — Со мной не пропадешь! А номер я набрал — первые цифры телефона друга своего. Хоть весь мир обойди — вернее друга не найдёшь. Ясно? А номер своего друга я помню всегда! Разбуди меня ночью, спроси — я скажу номер телефона своего друга!
— Но мне на всякий случай скажи.
— Не суетись! — веско так говорит.
Вышли мы из зала, глядим, на доске специальной — заголовок: «Разыскиваются преступники» — и ниже фотографии их, и написано, какие приметы, что натворил.
— Надо будет заняться, — Витя небрежно так говорит. — Одного из них я вроде в парадной нашей видел. Подучу каратэ ещё, джиу-джитсу и — будь спокоен.
— И думаешь, сможешь преступников задержать?
— Конечно, — говорит.
Тут вдруг старушка одна, с чемоданом фанерным — притомилась, поставила чемодан, стоит.
Витька вдруг бросился, схватил чемодан её и понес. Она оцепенела, потом как закричит:
— Ратуйте! Грабят! Чемодан утащили!
Тут же огромная толпа Виктора окружила. Вырвали у него чемодан, его держат. Виктор говорит:
— Да вы что? Вижу — выбилась из сил, хотел помочь!
Гражданин говорит:
— Знаем мы, как вы помогаете! У меня самого чемодан в сорок восьмом году украли!
Говорю ему:
— Это, видимо, не мы. Нас тогда, кажется, ещё не было, если не ошибаюсь.
Подходит милиционер. На нас, на старушку посмотрел.
— Иди, мамаша, — ей говорит. — На поезд опоздаешь. Ну, что скажешь? — Виктору говорит.
— Да я помочь ей хотел — она не поняла!
— А зачем на вокзале болтаетесь? Давно уже вас заметил. Ещё раз увижу — в пикет заберу. И в школу сообщим. Ясно?
Вышли с вокзала. Да-а-а! Начало неслабое!
— Как же, — говорю, — мы портфели свои получим?
— Нормально! — говорит. — Переоденемся — он нас и не узнает!
— Во что мы переоденемся?
— Да я в твоё, — говорит, — ты — в моё! Нормально!
— По-моему, — говорю, — мы в школьную форму с тобой одеты. Так что стоит ли меняться, подумай!
— Нормально! — Виктор говорит. — Ну, как мы гуляем вообще? Нравится тебе?
— Честно — устал я слегка после уроков. И есть хочу.
— Ну, это легко! — небрежно мне Виктор говорит. — Вот гостиница, кстати, снимем номер, отдохнём, поедим.
Не успел я ничего ему объяснить — уже вошёл, к администраторше подходит, которая за барьером сидит.
— Здравствуйте! — говорит. — Мы вот с другом хотели бы остановиться у вас.
Администраторша опытная, наверно, была, но тут растерялась. Посмотрела на нас.
— А кто ж вы такие? — говорит.
— А мы пловцы. Чемпионы мира. Он — вольным стилем, я — брассом.
— А паспорта у вас есть?
— Откуда? — Витя говорит. — Вы что, не знаете: все плавание мировое сейчас исключительно на несовершеннолетних держится!
— Прямо не знаю, — администраторша говорит, — пойду к начальнику, спрошу.
— Ладно, — говорит. — Пока подумайте, а мы сходим поедим! — Поднялись по мраморной лестнице, вошли в зал — хрустальная люстра, золотые стены. В углу крутящийся стол, на нём разные закуски стоят: прикручиваешь к себе закуску, какую хочешь, и берёшь. Потом, конечно, надо платить.
