Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
Хо Са пришел раньше и уже сидел, попивая маленькими глотками присланный отцом принцессы чай. Поприветствовав кивком Хо Са, Яо Шу принял из рук Чахэ крошечную чашечку горячего напитка и уселся сам. Яо Шу подозревал, что Хачиуну скоро будет точно известно, сколько раз Чахэ встречалась с ними, и монах даже предполагал, что снаружи их подслушивают шпионы ханского брата. От этой мысли чай показался кислым, и Яо Шу слегка поморщился. Этот мир был для него чужим. Придя сюда, чтобы проповедовать миролюбивое учение Будды, монах пока не знал, правильно ли он поступил. Монголы казались странным народом. Они как будто с интересом внимали всему, что Яо Шу говорил им, особенно если он излагал свои уроки в виде историй. Монах щедро учил их той мудрости, которую сам познал еще в детстве. Однако, заслышав призыв боевых рогов, монголы стряхивали с себя эти знания и шли убивать. Поступки этих людей были выше его понимания, но монах принял путь, уготованный ему судьбой. Сделав новый глоточек горячего чая, Яо Шу подумал вдруг о Чахэ. Приняла ли и она выпавшую ей долю?
Яо Шу долго молчал, а Чахэ и Хо Са обсуждали тем временем условия службы солдат-китайцев в туменах Чингиса. Примерно восемь тысяч человек проживали некогда в китайских городах, а кое-кто из них даже служил в армии цзиньского императора. Еще столько же были родом из тюркских племен, что кочевали севернее монгольских. Китайские рекруты не оказывали большого влияния, но Чахэ добилась, чтобы хану и всем его приближенным прислуживали ее люди. Через них она была осведомлена о том, что происходит в лагере, не хуже самого Хачиуна.
Монах любовался утонченностью этой женщины, пока та обещала Хо Са поговорить с мужем о похоронных обрядах для китайских солдат. Яо Шу допивал остатки чая, смакуя его горьковатый привкус и наслаждаясь журчанием родной речи. Яо Шу ее не хватало, вне всяких сомнений. Погруженный в раздумья, он внезапно услышал свое имя и вернулся к действительности.
– …может, Яо Шу нам расскажет, – сказала Чахэ. – Он видится с сыновьями мужа не меньше других.
Поняв, что не слышал вопроса, Яо Шу, чтобы скрыть замешательство, протянул опустевшую чашку за новой порцией чая.
– Что вы хотите узнать? – спросил он.
– Вы не слушаете нас, мой друг, – вздохнула Чахэ. – Я спросила, когда Джучи будет в состоянии принять командование войском.
– Возможно, в следующее новолуние, – немедленно ответил Яо Шу. – Раны еще не зажили, а на ногах и на руке навсегда останутся шрамы от раскаленного железа. Придется восстанавливать мышцы на этих участках. Я могу с ним поработать. Он хотя бы слушает в отличие от своего глупого брата.
Чахэ и Хо Са слегка напряглись. Прислугу отправили с поручениями, но и стены имели уши.
– Я видел твое занятие сегодня, – сказал Хо Са и ненадолго замялся, осознавая щекотливость положения. – Что тебе сказал генерал Хачиун?
Яо Шу поднял глаза, недовольный тем, что Хо Са заговорил почти шепотом.
– Это не настолько важно, Хо Са, чтобы обсуждать это здесь. Лучше я промолчу. Я всегда говорю, что думаю, – печально произнес монах. – Я и сам был когда-то глупым пятнадцатилетним юнцом. Может быть, из Чагатая еще вырастет сильный мужчина. Не знаю. Но пока что это только взбалмошный и злобный мальчишка.
Странно было слышать такую исповедь от монаха, обычно довольно сдержанного в высказываниях, и Хо Са вздрогнул от неожиданности.
– Этот «злобный мальчишка» может однажды возглавить монголов, – прошептала Чахэ.
Яо Шу даже фыркнул в свой чай.
– Мне иногда кажется, что я слишком долго живу среди этих племен. Мне безразлично, кто из них унаследует бунчук своего отца, даже если их новые враги одержат верх в этой войне.
– Здесь у тебя есть друзья, Яо Шу, – напомнил Хо Са. – Почему тебе безразлична наша судьба?
Монах задумчиво нахмурил лоб.
– Когда-то я считал, что смогу быть голосом разума среди этих людей. Смогу повлиять на хана и его братьев, – с горечью произнес Яо Шу. – Самоуверенность молодости. Я думал тогда, что вселю мир в ожесточенные сердца его сыновей. – Щеки монаха немного порозовели. – Но вместо этого я, возможно, еще увижу, как Чагатай возглавит народ своего отца и поведет племена на войну еще более кровавую и разрушительную, чем велась до сих пор.
– Ты и сам сказал, что он еще мальчишка, – тихо сказала Чахэ, растроганная переживаниями монаха. – Он будет учиться. А может, племена возглавит Джучи.
Голос принцессы смягчил лицо монаха. Он протянул руку и легонько погладил Чахэ по плечу.
– Сегодня был трудный день, принцесса. Забудьте, что я сказал. Завтра я буду другим человеком, без прошлого и с неизвестностью впереди, как всегда. Простите, что пришел с плохим настроением. – Монах слегка скривил рот. – Порой мне кажется, что я плохой буддист, но я не смог бы жить где-то еще.
Чахэ улыбнулась, кивая Яо Шу. А погруженный в раздумья Хо Са снова налил себе чаю. Когда Хо Са наконец заговорил, его голос был очень тихим, и едва можно было разобрать слова.
– Если Чингис падет на войне, ханом станет Хачиун. У него тоже есть дети, и все мы станем как листья на ветру.
Чахэ вздернула голову и прислушалась. В свете масляной лампы принцесса была прекрасна, и Хо Са вновь подумалось, что хан счастливый человек, раз обладает такой женщиной, как она.
– Если муж назначит своим преемником кого-то из сыновей, Хачиун наверняка будет считаться с его решением.
– Если вы подтолкнете его к этому, он назовет Чагатая, – заметил Хо Са. – Ни для кого не секрет, что хан недолюбливает Джучи, а Угэдэй и Толуй еще слишком молоды. – Хо Са сделал паузу, подозревая, что Чингису вряд ли понравилось бы, что посторонние мужчины обсуждают с его женой такой личный вопрос. Но любопытство взяло верх. – Вы говорили с ханом об этом?
– Пока нет, – ответила Чахэ. – Но вы правы. Я не хочу, чтобы власть унаследовали сыновья Хачиуна. Что было бы со мной в таком случае? Еще не так давно племена изгоняли родню покойного хана.
– Чингису это известно лучше, чем кому-либо, – сказал Хо Са. – Ему не хотелось бы, чтобы вы страдали, как страдала его мать.
Принцесса кивнула. Было так приятно поговорить открыто на родном языке, совсем не похожем на монгольскую речь с ее гортанными и придыхательными звуками. Чахэ поняла, что скорее предпочла бы вернуться к отцу, чем видеть Чагатая у власти, но Хо Са говорил правду. Хачиун имел своих жен и детей. Будут ли они обходиться с ней так же хорошо, как сейчас, если ее муж погибнет? Возможно, Хачиун будет уважать ее или даже отправит домой в Си Ся. Хотя для Хачиуна было бы безопаснее истребить жен и сыновей прежнего хана сразу после его смерти, дабы упредить возможность организации заговоров. И Чахэ, взволнованная столь мрачными мыслями, прикусила губу. Чингис не допустит Джучи. В этом она не сомневалась. Юноша не вставал с постели уже больше месяца, а ведь тот, кто хотел бы править народом, должен чаще показываться на людях, чтобы его не забыли. Но и про Чагатая принцесса знала лишь то, что это тоже не лучший выбор. Она была уверена: ее детям при нем долго не протянуть. И тогда она подумала, что могла бы использовать все свое очарование, чтобы склонить Чагатая на свою сторону.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
