— Ты в порядке? — спросил Руслан.
Она кивнула, по-прежнему глядя в окно.
Он посмотрел на бумагу и инструмент в руках, положил их на стеллаж, прошел и сел напротив Наташи. С минуту смотрел, как колышется внизу травяной ковер. На крыше одной из ржавых легковушек, припаркованных рядом с гипермаркетом тридцать лет назад и выглядевших сейчас бурыми островами среди зеленых волн, устроилось семейство кошек. Четверо котят резвились рядом со своей матерью, вытянувшейся на прогретом солнцем металле. Казалось, что они ничем не отличаются от самых обычных домашних животных, к которым люди привыкли и которых любили, но чем дольше Руслан смотрел на них, тем отчетливее замечал разницу.
Эти кошки были крупнее и мускулистее. Всё в их повадках — даже то, как потягивалась кошка-мать: растопырив широкие лапы и выпустив мощные когти — говорило, что это уже не просто пушистые питомцы, а дикие хищники.
— Не хотела бы я такого дома иметь, — улыбнулась Наталья.
Руслан же напротив, подумал, что неплохо было бы попробовать приручить одного из котят.
— Ты чего здесь? Что-то случилось? — спросил он.
Наталья засмеялась, но не как обычно… не искренне.
— Нет, ничего. Просто приступ ностальгии.
Руслан поискал глазами, что могло послужить причиной этого. Хотя, конечно, тот же пейзаж за окном не особо располагал к веселью, но его Наташа видела ежедневно в течение вот уже почти трех недель и все равно не унывала. Значит, что-то другое.
Внимание привлек журнал. Руслан потянулся и поднял его. Наташа лишь бросила быстрый взгляд и снова стала глядеть в окно.
Перелистав страницы, он не нашел ничего, что по его мнению могло так испортить девушке настроение, закрыл журнал и хотел было отбросить, но в последний момент посмотрел на обложку… и замер.
Та еще не потеряла глянцевый вид. Лишь слегка помялась и поблекла. С нее смотрела девушка: распущенные волосы, макияж, одета в бежевое платье, приталенное, с небольшим декольте. Яркая, красивая, эффектная, с белоснежной улыбкой.
Не сразу, но до Руслана дошло, что на обложке фотография Наташи. Отыскал глазами надпись возле корешка: «модель: Наталья Чумичёва».
— Ого… — только и смог произнести он.
Девушка снова засмеялась, но в этот раз более привычно — как она всегда смеялась, когда получалось удивить его:
— Что, не похожа?
— Похожа, но… я же тебя такой никогда не видел. Да и не подозревал, что ты такая популярная модель, вот и растерялся слегка, — сказал Руслан честно.
— Конечно, ты же привык настоящими звездами любоваться, — подначила она.
Радовало, что к Наташе вернулось хорошее настроение, но за улыбкой все равно скрывалась печаль.
И как назло не находилось слов. А что сказать? Что все это ерунда и не стоит сожаления? Но разве может чья-то жизнь быть «ерундой»? Руслан осознавал, что любые слова сейчас будут лишними. Как можно утешить человека, у которого отняли все? Пообещать вернуть утерянное, соврать, что будет как прежде? Нет, он так не мог. Прошлое останется прошлым, а призрачное будущее вряд ли можно назвать светлым.
К тому же Наташа и сама это знала. В отличие от большинства, она никогда не спрашивала: «что произошло?». Но не потому, что ей было не интересно, просто она понимала, что это знание ничего не изменит, не даст. И Руслан догадывался, что сейчас она жалела не только о потерянных благах и образе жизни, а больше о том, что не в силах ничего изменить. Захотелось обнять ее, прижать к себе, поделиться теплом.
Но вместо этого он сказал:
— Когда это произошло, мой напарник, Карл Хамсдорф, находился в открытом космосе. По всем законам физики, он должен был замерзнуть, у него должен был закончиться кислород, ведь за тридцать лет в скафандре неизбежно возникли бы утечки. Но по какой-то необъяснимой причине, Карл остался жив, как и я… как все мы.
Он снова посмотрел на дикую кошку с котятами, окинул взглядом развалины пятиэтажки через дорогу от торгового центра. Наташа молча ждала, пока он продолжит.
— Карлу даже хватило времени осознать, что выжить ему не удастся, — снова заговорил Руслан. — И все, что он мог — это выбрать, как ему умереть: сгореть в атмосфере вместе с обломками погибающей станции либо задохнуться в вакууме. Он выбрал второе. Но перед смертью отдал мне свой последний приказ. Он сказал: «Живи». И я собираюсь исполнить его приказ. Жалеть о прошлой жизни можно бесконечно, но я предпочитаю взять то, что имею и создать то, что смогу.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Потому что хочу, чтобы ты помогла мне в этом.
— Ты делаешь мне предложение? — В ее глазах сразу заплясали озорные огоньки.
— Не то, которое ты имеешь в виду, — не растерялся Руслан, — но да, делаю. Потому что уверен, если мы сами не решим, как жить дальше — найдутся те, кто сделает это за нас. Подумай вот о чем: сейчас люди получили то, о чем мечтали испокон веков, за что сражались и умирали сотнями, тысячами, миллионами.
— И что же это?
— Свобода.
Девушка изумленно посмотрела на него.
— Да, именно свобода, — кивнул Руслан. — Истинная, пьянящая, безграничная. Судя по тому, что я видел из космоса, по всей Земле происходит одно и то же. А значит везде в России, в Америке, в Китае, в Индии, в Австралии — всюду так же, как у нас. Ничто не сдерживает людей, ни власть, ни полиция, ни законы, ни границы. Каждый волен делать, что пожелает.
— Но… но ведь это… страшно, — из голоса Наташи ушло веселье. — Так можно… перестать быть людьми, превратиться снова в животных.
Руслан в очередной раз убедился, что девушка обладает острым умом. Она подхватывала его мысли сходу, не требуя пояснений и «разжевывания».
— Получается, что Степан верно волну поймал: снова будет «кто сильнее — тот и прав»? Возвращаемся в пещерный век?
Он пожал плечами:
— Слишком утрированно, но по сути так.
— Страшно, — повторила Наташа и снова устремила взгляд вдаль, за окно.
Руслан пересел к ней и обнял наконец за плечи, стал смотреть в ту же сторону, что и она.
— Ты права — страшно. Если не будет сдерживающих факторов, то вскоре над людьми возобладают инстинкты. Первобытные стремления и желания. И тридцать лет этого странного сна… анабиоза… на деле окажутся скачком на тысячи лет назад. Регресс планетарного масштаба… Но только, если допустить это. Сидеть сложа руки и ждать, когда станет лучше.
— Думаешь… есть шанс всё восстановить? — Наташа повернулась к нему и посмотрела в глаза.
Ее дыхание коснулось его щеки. Он вдруг испытал прилив нежности. Почувствовал тепло, исходящее от девушки, какая она хрупкая, беззащитная и трогательная, замершая в его объятиях. Прежде чем ответить, он поцеловал ее в щеку, потом сказал:
